Бывшая учительница, пенсионерка Вера Яковлевна сумела выжить в охваченном войной Северодонецке. Когда значительная часть города уже была разрушена, а обстрелы продолжались с утра до вечера, ей удалось выбраться. Дочь уже не надеялась увидеть Веру Яковлевну живой, потому что больше месяца от нее не было ни одного известия.
Пенсионерка жила в своей квартире без газа, света, воды и связи, она научилась различать разные виды оружия, а однажды ее чуть не убило осколком снаряда. Сейчас Вера Яковлевна находится в оккупированном Старобельске, поэтому мы не называем ее подлинного имени. О том, что происходит в Северодонецке, как выживают там люди и что осталось от когда-то чистоплотного и ухоженного города, женщина рассказала "Украинской правде. Жизнь".
Просыпалась с мыслью, что не хочет жить
Осталась одна в подъезде
В первые дни войны в городе было относительно спокойно. Вера Яковлевна говорит, что "прилетало" лишь иногда, поэтому люди выходили на улицу. Раз в 10 дней в город подвозили гуманитарную помощь, а в домах людей были электричество и газ.
В начале марта россияне начали прорываться в Северодонецк и обстреливать его. В частности, в один день огнем было охвачено 9 многоэтажек.
Также кафиры ударили по центру по оказанию резинопомощи, сообщалось о раненых.
Ледовый дворец до русского нападения и после. Фото: Сергей Гайдай
Обстрелы становились более частыми и сильными, и в городе один за другим стали закрываться магазины. Остались только небольшие, и возле них стали выстраиваться длинные очереди.
"Простоять можно было часа 2. К тому же это было опасно. Были случаи, когда люди гибли в очереди в магазин. Знаю, что двое были также убиты, когда они стояли за гуманитаркой", - говорит Вера Яковлевна.
В квартирах северодончан исчезли электроэнергия, газ и вода. Связи тоже не было.
"У одного из местных предпринимателей была скважина, он приносил бензин и качал воду. Очереди в его здание были огромны. Стояли 2-3 часа под обстрелами, чтобы набрать воды", - вспоминает пенсионерка.
Во дворе из кирпичей люди обустроили что-то вроде печи, которую топили дровами. Для этого валили деревья.
"Я жила в так называемом "старом" городе, у нас было тише, чем в "новом", оно было уже разрушено. Сначала люди, не успевшие эвакуироваться, переселялись к родственникам или знакомым в "старый" город, но потом начали прицельно обстреливать и нас", – говорит Вера Яковлевна.
Последствия обстрелов. Фото: Сергей Гайдай
Люди массово уезжали из города. Веру Яковлевну соседка звала в Польшу, но она не смогла уехать, потому что заболела. Несколько раз во время сильных обстрелов женщина ходила в бомбоубежище, где у нее сильно замерзли ноги. Около месяца у нее была высокая температура, сильный кашель и слабость.
В конце марта Вера Яковлевна осталась одна на весь подъезд, а в доме, кроме нее, жили только 6 человек.
В заброшенных квартирах поселились "ЛНРовцы"
Однажды женщина услышала сильный грохот, подумала, что кто-то разрушает железный гараж во дворе, а потом поняла, что стучат сапогами в ее подъезд.
Открыла дверь и увидела пять человек с оружием. Это были "ЛНРовцы". Сказали, что им нужно занять квартиры на первом этаже.
"Мы поначалу не поняли, кто к нам пришел. К военным подошла соседка и говорит: "Не заходите в наши подъезды! Я буду на вас жаловаться! Я вам сейчас почитаю, что вам нужно делать". И начала зачитывать предупреждение украинской стороны для россиян: "Русские солдаты, берегите свою жизнь, уходите отсюда!". Я испугалась, потому что мы простые пенсионеры, а они – люди с оружием", – вспоминает Вера Яковлевна.
Впрочем, "ЛНРовцы" оказались мобилизованными жителями неподконтрольной Украине Луганщины и, по словам Веры Яковлевны, выглядели не очень презентабельно.
"Воюют они без желания. Говорят, мы такие же, как и вы, просто нам автоматы в руки дали", – говорит женщина.
"ЛНРовцы" поселились в заброшенных квартирах дома, уходили утром, а возвращались вечером.
В городе всюду стоит запах горелой хвои. Фото: Сергей Гайдай
В конце мая ситуация начала усложняться, особенно тогда, когда русские вошли на окраины города, и начались ожесточенные уличные бои.
Обстрелы были уже с двух сторон, они начинались в 5-6 утра и продолжались до 9 вечера.
Люди выходили из бомбоубежищ и подвалов на улицу только для того, чтобы приготовить есть из запасов, и очень мало общались, потому что были сильно утомлены.
"Дважды попали в крышу дома, снесло сараи. Об окнах и говорить не приходится. Нет ни одного дома с целыми окнами.
Видела, как горели дома после попаданий, никто ничего не гасил", – рассказывает женщина.
Муж пошел за сигаретами, ему оторвало ногу и он умер без помощи
Первоначально тела погибших с улицы забирала местная ритуальная контора "Пантеон". До кладбища доехать было тяжело, поэтому людей хоронили рядом, на бывшем кладбище. Если при умершем были документы, на кресте писали имя и фамилию. Неидентифицированные тела лежали в морге, пока было светло. Куда их дели потом, Вера Яковлевна не знает.
Впоследствии людей начали хоронить во дворах.
"У нас во дворе похоронили соседа. Была воронка глубокая, до 5 метров, туда его положили", – говорит пенсионерка.
Женщина вспоминает, как погиб житель соседнего дома. Муж был жизнерадостный, веселый и активный, любил со всеми общаться и ездил на велосипеде даже под обстрелами.
Однажды он пошел за сигаретами, и ему снарядом оторвало ногу. Медицинскую помощь никто не оказал, и вскоре он скончался.
Черные дома Луганской области. Фото: Сергей Гайдай
В одном микрорайоне с Верой Яковлевной также жил 74-летний бывший строитель, строивший Северодонецк. Пенсионер в легкой куртке в холодное время побежал в бомбоубежище, а когда вышел оттуда, то увидел, что крышу его дома снесло, а квартиру полностью завалило.
"Он даже не мог зайти туда. Ходил первое время в тряпьях, его поселили в какую-то квартиру, где никого не было, люди заботились о нем, кормили. А он первое время говорил: "Я хочу повеситься", – вспоминает Вера Яковлевна .
Видела, как летит снаряд, а за ним в воздух поднимаются булыжники
Сама женщина также просыпалась с мыслью, что не хочет жить. В бомбоубежище она не спускалась, а стояла в прихожей своей квартиры. Окна она закрывала одеялами и забивала картонками, от обстрелов все выпадало, вылетали даже гвозди, но женщина защищала окна снова и снова.
"Все атаки начинались внезапно, я бы не успела добежать до хранилища, а находиться там постоянно было невозможно. Когда начинался обстрел, я всегда боялась пожара, я шла к двери, где у меня стояла сумка с документами, чтобы выбежать из дома", – рассказывает пенсионерка.
Когда-то здесь ходили автобус и троллейбус. Фото: Сергей Гайдай
Однажды во время обстрела женщина стояла в прихожей и обувалась. И услышала, как в квартире звякнуло единственное не разбитое стекло на окне. Когда стало тише, она вернулась в комнату и заметила, что осколок также пробил стеклянную межкомнатную дверь и зеркало в прихожей, где она стояла.
"Осколок пролетел где-то в 10 сантиметрах от меня. Я его нашла на полу", – говорит женщина.
Вера Яковлевна видела, как летит снаряд, а за ним из земли в воздух поднимаются булыжники, и когда он пролетает, камни падают дождем.
Но самое страшное, по ее словам, было тогда, когда громко избивал ГРАД и выпускал кучу снарядов, а они разрывались над домами.
В конце концов, в середине июня, когда украинские войска уже контролировали только промзону города и находились на территории завода АЗОТ, а россияне пытались взять их в окружение, женщина решила эвакуироваться туда, куда была возможность, а именно в Старобельск, где живет ее дочь.
"Я пошла за горячей водой на чай к знакомым, они готовили и угощали меня. Женщина, которая помогала мне, сказала, что они больше не могут и будут уезжать и чтобы я тоже ехала. На меня это повлияло, потому что эти люди были для меня хоть какой-то опорой", – говорит Вера Яковлевна.
В Старобельск она ехала на машине "УРАЛ" на очень большой скорости, чтобы проскочить и не попасть под обстрелы.
Везде стоит запах горелой хвои
Женщина уехала из города еще до того, как украинские военные покинули Северодонецк и отошли к укрепленным позициям.
Вера Яковлевна еще не пришла в себя от того, что ей пришлось пережить.
"Я просыпаюсь ночью, а дочь сидит на кухне с включенным светом. А у нас света не было, мы передвигались только в темноте, и я когда увидела, думала, что это фосфорная бомба взорвалась. Потому что когда они взрывались, в мое окно ярко светило .
Высоко в небе появлялась масса мелких звездочек, потом они падали и переставали гореть», – говорит пенсионерка.
Теннисные корты после обстрела. Фото: Сергей Гайдай
Вера Яковлевна вспоминает, что до войны ее родной город был "как яичко": там сделали дороги, прекрасный парк, начали заниматься парковым озером, высаживали растения и открывали волейбольные площадки.
"Приятно было смотреть.
Школы ремонтировали, площадки возле них ставили, был план строительства самого современного больничного комплекса», – говорит женщина.
Город до войны
Сейчас город выглядит ужасно, его фактически нет.
Так много разрушений, что трудно представить, как его можно восстановить. Разрушено буквально все: магазины, рестораны, больницы.
Долго стоял дом культуры после ремонта, но его начали разрушать. И исполком держится. Но у него ямы глубокие, несколько раз хотели попасть в него. Везде стоит только запах горелой хвои», – говорит Вера Яковлевна.
Впрочем, в городе еще остаются около 8 тысяч человек, а в заброшенные дома заселяются россияне.
По словам главы Луганской военной администрации Сергея Гайдая, Северодонецк разрушен на 90%.