Соотечественники, сгнившие в труху сами или перемолотые пропагандой, - предмет отдельного печального разбора, не о них речь...
А для свободного человека нет сегодня ничего проще, чем выбор стороны в конфликте: добро и зло обнажены, как никогда на нашей памяти. В дни, когда Буча и Мариуполь стали именами нарицательными, встав в ряд с Хатынью и Сребреницей, нет никакой разницы в твоей принадлежности к государству, роду и племени: для свободного человека ее не было и во времена Монтеня, а в ХХI веке не может быть вообще. Мы в первую очередь - люди, и несем ответ перед родом человеческим.
Последняя империя мира явно зажилась на этом свете. Мерзкая двуглавая тварь, только что заклевавшая насмерть новые десятки тысяч человеческих жизней, должна быть уничтожена - тут нет вариантов. Ей надо свернуть обе шеи. Каждый день этого хищного атавистического клекота проливается реками новой крови...
Не будем утыкаться в военно-политические подробности грядущего - они неясны, но общий вектор очевиден.
Что же дальше? Что будет со ста сорока миллионами человек, живущими сегодня на территории, которую контролирует эта выжившая из ума птица?
Ничего хорошего не будет, - это ясно уже сегодня: как говорится, по прецеденту. Гитлеровские усики Путину в 2022 году не пририсовал только ленивый, и желающим увидеть дальнейшую судьбу России стоит заглянуть, конечно, именно туда, в немецкие пятидесятые годы.
Впрочем, это еще в относительно счастливом случае.
Я уже неоднократно вспоминал свою встречу с Вячеславом Ивановым - в 2014 году, почти сразу после аннексии Крыма. Мы тогда обсуждали варианты будущего, и сошлись на том, что их три: плохой, очень плохой и катастрофический. Так вот, просто "плохой" вариант Россия, кажется, уже упустила. Упустила и шанс на чудо (на него отдельно уповал великий Вячеслав Всеволодович).
Остались два других варианта развития событий.
"Очень плохой" сегодня - это доведенное до самого ленивого ума и очевидное для самого отмороженного "имперца" поражение в нынешней схватке с миром. Это - разоренные просторы и лежащая пластом экономика, усугубленная репарацией. Это деградированное население в мучительном, на десятилетия, похмелье после бурной имперской ночи и гуляний с георгиевскими ленточками.
"Можем повторить", ага.
Повторение - мать учения, но это для тупых. Умные бы поняли с первого немецкого раза. Ну, уж как получилось...
Существенное отличие будущей послевоенной России от послевоенной Германии заключается в том, что оккупации не предвидится и никакого "плана Маршалла", соответственно, не будет - нас просто разоружат, положат вниз лицом и оставят лежать за околицей. Точнее - за глухим забором, снаружи от человечества с его технологиями, инвестициями и двадцать первым веком. Оттуда, из положения лежа, мы, конечно, еще поиздеваемся над Илоном Маском, но уже совсем напоследок и не исключено, что по-китайски.
От этой точки рукой подать до гуляй-поля, социального дарвинизма и распада страны: куски территорий, которые крышует сегодня обезумевшая двуглавая птица, давно не связаны между собой. Какое отношение имеют друг к другу сегодня жители Москвы, Ингушетии, Вологодского края, Хабаровского края и Калмыкии? Ни единой религии и этноса, как у поляков, ни общих принципов, как у американцев, ни общего уклада или языка, ни взаимного интереса - ничего. Паспорт с проклятой птицей на обложке? Но такой есть и у Стивена Сигала.
Подлинным общим знаменателем мог бы стать реальный федерализм, - но очень боюсь, что эту развилку мы уже проскочили. В настоящем у "федеративной" на бумаге России - только привычка и страх перед очередным батыем, сидящем в Кремле. Страх отвалится, когда Росгвардия, по примеру советских ментов, перейдет на самообеспечение (сиречь, рэкет). Привычка скоро начнет раздражать. Местные элиты давно видели Кремль в гробу, и вряд ли будут договариваться с лежачим.
Это - "очень плохой" вариант (в случае гибели птицы). Распад страны - штука травматичная и не факт, что совсем бескровная, но все-таки с шансами на спасение цивилизации и последующей пересборки России на каких-то рациональных основах...
А вот катастрофический вариант заключается как раз в том, что птица уцелеет и в этот раз. Что будет гнить дальше еще десятилетия напролет, шантажируя Запад, вцепившись в отравленную подконтрольную территорию и сублимируя свои комплексы во внутренний террор. Никого в мире этот террор интересовать уже не будет: кого интересует сегодня, как живут туркмены под очередным туркменбаши? В случае чего, мир, конечно, выразит озабоченность, но сильно от своих дел не отвлечется...
Потом всë это, так или иначе, закончится распадом, только гораздо более кровавым. "И тем больней, чем дольше", - как сказано в стихотворении Окуджавы полувековой давности, как раз про распад царств...
Русский кровавый ХХ век должен быть наконец осмыслен нами как длящаяся катастрофа. Сокращение сроков этой катастрофы - шанс на спасение наших детей и внуков. Констатируем как данность: Украина, ценою огромных жертв, уже выиграла эту войну: она уцелеет в ней и усилится как государство.
Погибнет - именно Россия.
Уже погибает, вот прямо сейчас.
Скорейшее завершение затянувшегося имперского сюжета - кажется, последний шанс уцелеть для цивилизации Льва Толстого - только что, век спустя, снова официально записанного во враги государства (см. решение суда по недавнему пикету Любови Сумм).
Записанного, для наглядности, прямо по месту жительства, в Хамовниках. У истории, что не говори, хорошее чувство юмора...
Видео канал Виктора Шендеровича - Плейлист - Обновления:
Рассказано врачом московской больницы.
Персоналу этой самой московской больницы было высочайше предложено недавно перечислить свою дневную заработную плату на удержание буквы Z в вертикальном состоянии, в поддержку спецоперации.
Врачи большого энтузиазма по этому поводу не выказали и даже начали вразнобой бурчать нечто совершенно антигосударственное - типа, да ну вас на фиг, совсем одурели, что ли... Но тут им руководство сказало на ушко: не бздо. В конце месяца выпишем всем премию, которая перекроет с горкой ваш внезапный патриотический позыв.
Аа, сказал персонал московской больницы, ну это другое дело!
И дружно поддержал спецоперацию, всем коллективом.
В этом сюжете прекрасно все - и сметка начальства, и уровень текущего гражданского самосознания, и бизнес-схема. Просто не знаешь, чем залюбоваться сначала...
Пожалуй, все-таки самосознанием.
Буча. Ужас и непредставимый стыд для всякого, кто открыт этому чувству. И не я один, конечно, сразу вспомнил великие и страшные строки из "Хаджи-Мурата"...
"Аул, разоренный набегом, был тот самый, в котором Хаджи-Мурат провел ночь перед выходом своим к русским.
Садо, у которого останавливался Хаджи-Мурат, уходил с семьей в горы, когда русские подходили к аулу. Вернувшись в свой аул, Садо нашел свою саклю разрушенной: крыша была провалена, и дверь и столбы галерейки сожжены, и внутренность огажена. Сын же его, тот красивый, с блестящими глазами мальчик, который восторженно смотрел на Хаджи-Мурата, был привезен мертвым к мечети на покрытой буркой лошади. Он был проткнут штыком в спину. Благообразная женщина, служившая, во время его посещения, Хаджи-Мурату, теперь, в разорванной на груди рубахе, открывавшей ее старые, обвисшие груди, с распущенными волосами, стояла над сыном и царапала себе в кровь лицо и не переставая выла. Садо с киркой и лопатой ушел с родными копать могилу сыну. Старик дед сидел у стены разваленной сакли и, строгая палочку, тупо смотрел перед собой. Он только что вернулся с своего пчельника. Бывшие там два стожка сена были сожжены; были поломаны и обожжены посаженные стариком и выхоженные абрикосовые и вишневые деревья и, главное, сожжены все ульи с пчелами. Вой женщин слышался во всех домах и на площадях, куда были привезены еще два тела. Малые дети ревели вместе с матерями. Ревела и голодная скотина, которой нечего было дать. Взрослые дети не играли, а испуганными глазами смотрели на старших.
Фонтан был загажен, очевидно нарочно, так что воды нельзя было брать из него. Так же была загажена и мечеть, и мулла с муталимами очищал ее.
Старики хозяева собрались на площади и, сидя на корточках, обсуждали свое положение. О ненависти к русским никто и не говорил. Чувство, которое испытывали все чеченцы от мала до велика, было сильнее ненависти. Это была не ненависть, а непризнание этих русских собак людьми и такое отвращение, гадливость и недоумение перед нелепой жестокостью этих существ, что желание истребления их, как желание истребления крыс, ядовитых пауков и волков, было таким же естественным чувством, как чувство самосохранения."
Чеченцам это старое чувство мы напомнили четверть века назад, теперь перешли к просвещению окрестного славянства...
А Толстого, конечно, самое время уже запретить официально. Он несовместим с сегодняшней Россией.