Ахметов не платит налоги в Украине. Будет ли уголовное дело?
ДТЭК. Ахметов.Война. Эти слова намертво вплавились в память тех, кто носит на себе крест Луганско-Донецкой прописки. Мы, те, кто видел захват городов, слаженную работу чиновников и менеджеров ТОВ ДТЭК «Свердловантрацит», те, кто трезво и здравомысляще оценивал ситуацию, неоднократно заявляли «Ахметов=война». Жаль, что нас не слышали. Ни властьимущие, ни сбудержащие, ни народнодепутатные.
Ахметов+уголь= прибыль -такую формулу вывели те, кто не видит дальше своего кошелька.
Ахметов=зарплата- с этой молитвой шахтеры готовы были убивать.
Меня ужасали вот эти шахтерские сопли «нас все равно чьими рабами быть», «нас все равно, кто платит зарплату», «Ахметов-хороший хозяин, вдруг нас отдадут плохому Коломойскому».
Я рассказывала, как поднимали людей на войну. Не русским миром (шахтеры знали, что Россия закрыла шахты и их там ничего хорошего не ждет), не стабильностью и высокими пенсиями в России (приграничье знало, что русские спешат на наш рынок за нашими, украинскими продуктами) и даже не бандеровцами (шахтерам было все равно, кто такой бандера, так как на шахтах работали люди со всей Украины, России, Молдавии, Казахстана, со всего бывшего СССР и русский шовинизм был чужд многонациональному шахтерскому братству). На шахтных планерках в период Майдана (видимо тогда уже реализовывался план информационного поражения Донбасса) рассказывали «темники», якобы случайно ставшие доступными Ринату Ахметову о готовящемся закрытии шахт, о передаче их Коломойскому, о том, что всех шахтеров уволят и наберут безработных западенцев.
«Поднимайтесь на защиту шахт, которые вас кормят. Умрут шахты-умрут города. Те, кто стоит на Майдане, безработные, они приедут сюда и займут ваши рабочие места»-вот основные месенжи, вкладываемые в шахтерские, забитые антрацитом умы.
А еще банально-бытовое «Берите кредиты, давайте разорим Коломойского, тут, все будет, как в Крыму, а значит, кредиты мы отдавать не будем». И за неделю народ расхватал в магазинах все: от каструль до холодильников. Некоторые брали в кредит до 10 телевизоров, холодильников, лишь по той причине, что «это халява, кредит возвращать не будем».
И они пошли. Сначала, по просьбе мэра города А.Шмальца и гендиректора ТОВ ДТЭК А.Коваля (нардепа от ПР) охранять памятник Ленина. «Охранников» легализовали решением сессии горсовета, присвоив названия «Народная дружина шахты «Должанска-Капитальная», «Народное ополчение», «Народный контроль», «Казачья сотня» и выплатили подъемные, по 10 000 грн. На охранника. Об этом загудел весь город. На шахтах (что редкость в городе) открыли прием на работу всех (косых, хромых и пьяни, имеющих черную метку в трудовых «уволен за нарушение трудовой дисциплины»), но этих, новопринятых сразу записывали в «добровольцы» по охране правопорядка. Потом те, кто набрался кредитов. Их вызывали в расчетный отдел предприятия и говорили «или доброволец или возвращай кредит».
Шахтерам, морально (патриотически правильным) и физически готовым к войне, выдали оружие и они стали командирами. За всеми шахтерами, которые принимали участие в незаконных бандформированиях на предприятиях Ахметова оформили внеочередные отпуска с сохранением рабочих мест (это легко проверить, чтобы вычислить тех, кто воевал), больничные (по огнестрелам платила шахта,как за травму). Полевым командирам начислялась зарплата за весь период военных действий.
В шахте остались те, кто был предан работе и не хотел воевать, не согласные. Их определили в «укропы» и «терпилы». Зарплата им, работягам, была снижена в пять раз. При чем, все знали, что уголь продается в Россию, добыча растет, просто те, кто работал, зарабатывали тем, кто воевал.
Шахтер выходит на пенсию рано, в 45 лет при непрерывном шахтерском стаже 20 лет. Многие решили доработать, чтобы получать пенсию, нормальную, шахтерскую пенсию.
Согласно Закона Украины «О повышении престижа шахтерского труда», поданного Н.Королевской для пиара БЮТ в период избирательной компании, шахтер получает 80% от заработной платы. При заработке от 10 000 и выше тысяч гривен (иногда заработки были до 50 000 грн), пенсия современного шахтера составляла до 14 780 грн. Шахтера, вышедшего на пенсию до 2008 года- 3600.
И люди дорабатывали,любой ценой держась за Ад, чтобы получить хорошую пенсию.
А те, кто получал, воевали со страной, которая приняла для них такой закон. Парадокс! Я неоднократно объясняла шахтерам-ополченцам прописные истины. Если Донбасс станет Россией, то будет жить по Пенсионному законодательству России, а там, нет закона «о престижности». Глаза залитые кровью! Нет, не водкой, а кровью. Люди не хотели ничего слушать «мы хотим в Россию», «мы не хотим быть рабами Коломойского, мы будем рабами Ахметова». Парадокс! Люди не воевали за свободу, они воевали за рабство.
Те, кто получает шахтерскую, престижную пенсию, не будут наказаны. Пенсию государство «забрать» не может, это они понимают.
Но они понимают другое: их данные, лица, селфи с пленными, селфи с оружием «мы лупим укропов», стали не просто их эпатажем, а данными «Миротворца».
Сейчас в ЛНР паника. Заканчивается срок действия платежных карт (у некоторых вояк уже закончился) на которые ненавистная им Укропия начисляет пенсию. И если с соцслужбами и пенсионным они «решали», то с банком отношения другие. Я об этом уже писала пост с просьбой информволонтеров, «Миротворца», патриотов, обратить на это внимание. Им, горе-ополченцам, шахтерам, грабившим государство, которое их содержит, придется ехать в банк, чтобы перевыпустить карту, или их «решалам». Берите их теплыми!
Наказаны оказались другие. Те, кто дорабатывал стаж, в надежде получить шахтерскую пенсию.
И тут грязная, кровавая рука Рината ЛэНээровича перечеркнула их чаяния.
Нам, здесь на не оккупированной части Украины, миру, украинцам средства массовой дезинформации, подконтрольные Ринату ЛэНэРовичу, пытаются показать гуманитарного вождя-трудягу, который каждую заработанную копейку тратит на голодных и страждущих.
Гуманитарный штаб, гуманитарная помощь, гуманитарка от Ахметова. Льготники, пенсионеры, чиновники, давящие друг друга за пакет гречки от Ахметова, наперебой хвалят его в СМИ. И только шахтеры, отработавшие в Аду, в условиях обстрелов, гонений, возросшей нагрузки, выезжая из Ада в Украину, чтобы оформить пенсию, ломают ручки, рвут бумагу и плачут, прислонившись к стене пенсионного фонда.
Никому из работников ТОВ ДТЭК «Свердловантрацит», «Ровенькиантрацит» не будет засчитан трудовой стаж за период апрель 2014 года-октябрь 2015 года. Причина: неуплата единого социального взноса в пенсионный фонд.
«Как же так, с нас же высчитывали налоги,-жалуется мне машинист конвейерных установок, работник шахты «Космонавтов» ТОВ ДТЭК «Ровенькиантрацит»,-вот, корешки, там пенсионный, военный, налоги, вот,-голос дрожит,-с нас же все высчитывали, как же теперь?».
Как же теперь, а, Ринат ЛэНээрович? Тысячи обманутых, которые не смогут получить пенсию? Полтора года «безработным»? Как?
Такая же ситуация на предприятиях Краснодона , где шахты так же принадлежат Ахметову.
В пенсионный фонд не уплачены взносы, а значит, стаж, необходимый для начисления пенсии не будет засчитан.
Один, понимают кидок от великого страдальца. Вторые, хмурясь говорят «вот, значит, как мы бесплатную гречку получали, за наши деньги». Третья, грудью защищают Ахметова «Он не мог так с нами, он хороший хозяин, это Украина специально делает, мы же платили налоги, вот, корешок».
Все бы ничего, но никто из этих людей не напишет жалобу в прокуратуру. У них там семьи. Там, это в Аду, в феодальном государстве Ахметовка. Если они напишут жалобы, к ним домой там приедут колорадо-комуфляже-носители и обвинят в «корректировке огня нацгвардейцев», «шпионаже в пользу укропии», «членстве в Правом Секторе» и их, людей, жителей Д-ЛНРии, никто не защитит.
Но это там, в Аду. А здесь, в Украине? Именно здесь находится штаб, то бишь генеральный офис найгенеральнейшего из генералов ТОВ ДТЭК. Именно здесь находится Пенсионный Фонд Украины. Генпрокуратура! СБУ! ВРУ! И чего еще у нас там.
И пенсионный фонд имеет право уведомить правоохранительные органы об уклонении от уплаты налогов. Имеет! Он даже может обратиться в суд о взыскании недоимки. Может! И даже может требовать возбуждения уголовного дела в отношении Рината ЛэНэРовича за уклонение от уплаты налогов. Не знали?! Напоминаю: статья 212 УК Украины и 212.1 того же Кодекса. Там, если порыскать, еще и 222 подтянется.
Ну, о контрабанде угля, и незаконном пересечении грузов государственной границы с уклонением от уплаты таможенных пошлин мы поговорим позже. И тут все вопросы к Реле перерастают в недоумение: а что делают вышеперечисленные службы в Украине получая зарплату?
Почему ПФУ не бьет тревогу?
Просто сотрудникам ПФ выгодна ситуация с неуплатой налогов. Почему? Ответ банален: к ним обращается соискатель на пенсию, пишет заявление, ему отказывают по причине неуплаты предприятием налогов и он уходит, опустив руки и голову. В пенсионном это называется «экономия пенсионных средств» и сотрудник, «сэкономивший» на выплате пенсий, может радостно планировать покупки, так как 40% от сэкономленной суммы (если не ошибаюсь в процентах) прыгнут ему в карман.
Это понятно, что люди могут обратиться в суд. Но…не каждый готов приезжать из Ада в Украину на судебные заседания, ведь люди там, фактические заложники. Там, в Аду, суды Рината ЛэНэРовича. А что тут?
Да, скажете вы, шахтеры Донбасса сами отгрызли руку, кормящую их. Возможно! Но, почему-то в большинстве пострадали именно те, кто не принимал участие в незаконных бандформированиях. Хотя, соглашусь, что и среди соискателей шахтерской, престижно-укропской, есть члены опочления. Как, скажите, как их определить?
Но пока…Пока у меня вопросы к сотрудникам ПФУ и Генпрокуратуры. Это, как его ст. 212, 212.1 и Ринат ЛэНэРович ну, шо, смогёте?
Массовые кражи денег с банковских карт в ЛНР
Новости из зоны. Я неоднократно обращала внимание на все виды «услуг», предоставляемых в зоне. Одна из них «обналичивание любых банковских карт без привязки к СМС». Меня она пугала. Ну, во-первых, как законопослушного гражданина, а во – вторых, как человека, который понимает, что даже маленькая банковская тайна (пинкод), это банковская тайна, а в- третьих, я боюсь всего, чего не понимаю, и от чего попахивает криминалом.
Но…пока гром не грянет, до лэнэрии не доходит.
Чего только мне не приходило в личку «и вы попробуйте тут прожить», «вот, вы пишите, раскрываете наши тайны, а мы без денег останемся», «нам нужно выживать».
О двух последних коротко и по-сути.
В понедельник в Свердловске дали зарплату шахтерам. На карту банка ПУМБ. Шахтеры пошли к «обменникам» и воспользовались услугой «снять деньги с карты» через местных менял. Это выглядит так:
-человек дает номер карты и пароль (пинкод) «меняле». Он (меняла) через ПУМБ 24 входит в карту клиента (шахтера) и переводит указанную сумму (+5% за обналичку) на свою карту, а шахтеры из сумки выдает наличные.
-если у человека карта привязана к МТС или ЛАЙФ, ему приходила СМС о входе, и он диктовал пароль для входа. И то, не всегда. Все чаще деньги снимались без уведомления.
-если карта привязана к «Киевстар», то, естественно, по причине отсутствия сети данного оператора в зоне, уведомлений о входе в карту, клиент не получал.
Вторник, среда и четверг для свердловчан стали черными днями. А у меня были бессонные ночи.
«Помогите!»- несчетное количество прозвучало в телефоне. «Ну, вы же юрист», «Вы же в Украине», «Неужели вам нас не жалко», «Делайте, что-нибудь» - как упрек, истерика, отчаянье, а иногда и угроза…
Меня даже обвинили в том, что Украина, вернее, ПУМБ, находящийся в Украине, специально «украл» деньги у свободных новороссов, из-за банальной зависти, что живут они хорошо.
Я всем советовала писать заявления в милицию. Но…украинская милиция для многих враг (ты, шо, хочешь, чтобы нас укропы повязали). Для всех, она (милиция) недоступна по причине нахождения на не оккупированной территории. Пошли туда, куда можно. В милицию ЛНР.
Там развели руками. Они в упор не видят «менял» и «решал», сотни обменников в каждом магазине и на рынке. Для милиции ЛНР обмен валют и обналичивание карт, лиц, не имеющих на это лицензии, не являются преступлением. Более того, там улыбались, мол, а чего вы хотели, банк укропский? Укропский! Вот они нас, новороссов, и ненавидят.
Я, лично я, так и не смогла, объяснить людям, что мошенники есть и в Украине, и даже, иногда, это сотрудники банка (у нас в суде слушалось дело «Ощадбанк» с более чем 1000 пострадавших). Я не смогла объяснить, что передавать данные карты (кроме ее номера) посторонним лицам нельзя. Что лучше воспользоваться услугой обналичивания денег в Гуково через банк или банкомат, предварительно уведомив об этом банк. Что вход в систему личных данных без СМС это уже взлом…Но…Но…Но…
Слезы. Отчаяние. Крики. Обвинения.
С карт свердловчан злоумышленниками были снята не только зарплата или накопленные средства, у многих оказался минусовой баланс от 500 до 3000 грн., который, как пояснили в банке, нужно будет пополнить, вернуть.
Деньги сняты через «портмоне» по ПУМБ 24. Кто смог, дозвонился в банк и заблокировал карту, хоть и было поздно.
Теперь им нужно (по ценам ЛэНэРии) дожить до зарплаты (пенсии), но и получить ее будет затруднительно, так как нужно заказать новую карту, а для этого выехать на неподконтрольную оккупантам территорию.
Сняли деньги с карты женщины, которой всем городом собирали деньги на лечение дочери в России (рубли).
Сняли деньги со счета ополченца, которому собирали сердобольные на лечение в России (рубли).
Сняли зарплату шахтеров, именно клиентов ПУМБа.
Честно. Это страшно. Остаться без денег. Голодать. А еще, если дома дети. Жалко…Но буду честной, не всех.
П.С.Я уже писала, что многие воевавшие, вернулись на работу. Вернее, они и не уходили с нее. За каждым ушедшим в ополчение на ТОВ ДТЭК сохранялось рабочее место и средний заработок. Им ставили выхода, оформляли больничные, отпуска (платные и бесплатные). Ополченцы-шахтеры, отвоевав Ахметову шахты, вернулись на рабочие места.
И вот теперь, по странному стечению обстоятельств, когда злоумышленники обчистили не только рядовых тружеников, которые смело, могут пройти все проверки и выехать на подконтрольную Украине территорию, в число пострадавших попали и ополченцы.
Вчера и сегодня комендатура, и милиция забиты теми, кто «мы не за это воевали».
Вот, тут тупик. Они выехать не могут. Или могут? А СБУ?
Объявлены ли в розыск лица, принимавшие (мающие) участие в захвате госучреждений, незаконных бандформирования? Возбуждены ли уголовные дела по всем лицам, внесенным в список «Миротворца»? Находятся ли на КПП «Чертково» и других официальных пунктах пересечения государственной границы, а так же на пунктах пересечения линии АТО данные на лиц, находящихся в розыске или на сайте «Миротворец», а так же приказы на их задержание?
П.С. А знаете, как легко на душе, когда звонящий говорит тебе: «Да, мы немедленно едем в Украину, и подаем заявление в милицию. Я и телефоны менял знаю, и фамилии многих. Я не воевал. Мне не страшно. Ничего, еще наше время придет, когда вернется Украина». И как страшно, когда звонящий, на твое предложение выехать, спотыкается, меняет голос и, прошипев «спасибо», бросает трубку. А ты, еще долго замерев, сидишь с умолкшим телефоном, ты знаешь почему…
Помощь автору.
Друзья очень ругали (продолжают ругать) за усиленное само-барахтанье в море бытовизма-переселизма. Поэтому пост бытового усьопропальства. Я вынуждена признать, что мы не очень справляемся с проблемами переселения. И мне очень стыдно признавать этот факт.
Мы старались, но не вытянули.
Простите, если кого обидела этим постом или разочаровала. Я понимаю, что война, что деньги нужны на армию, и что за полтора года войны таких, как я оказалось очень много.
Еще страшно просить помощи, так как читают меня ведь и те свердловчане, которые рады, что такие, как я, выехали из города. Каждые наши неудачи, это их победы. Они злорадно пишут, «вот поголодай, посиди в своей холодной укропии», шипят «опустилась до попрошайки». Это ранит, как личный проигрыш.
В доме нужен ремонт. Немного прогнили полы. Это видела Варя Даревская, которая приезжала в гости. Постоянное напоминание гостям «сюда не ступай, тут чуть-чуть пол прогнил», как дорожная карта по дому. Но это решаемо, мы умеем делать все сами. Нужно просто купить доски и утеплитель для пола. Вот это пока не смогли вытянуть.
Еще в доме надо утеплять двери (они старые и большие щели) и окна. Светлая веранда красиво летом и весной, сквозняк и утечка тепла-зимой. Решили пока забить пленкой и минватой.
От газового отопления отказались. Дорого! Дрова нужно покупать.
Летом дрова носили из леса, но при такой зверюге- котле, который горит, как пионерский костер, а тепла не дает, валежник из лесу уже не спасет.
Мы хотели продать тот дом в зоне, чтобы решить все проблемы здесь, но недвижимость там стоит копейки. 1000 у.е. дают за дом с отоплением, санузлом, интернетом, мебелью. Покупатели из новоприбывших (приднестровье, россия, абхазия, осетия) покупают все дешево, с требованием «все оставить, ничего не вывозить». Вот такие расценки и условия. Чувство, что нас выжимают из города, не покидает и придает еще большей горечи. Какая-то скрытая депортация, а не переселение.
Поэтому, может быть, у кого есть хозяйственно-мужские принадлежности или не нужные стройматериалы вы можете от этого избавиться, почистить свои балконы и карму, и обрадовать строящихся-ремонтирующихся переселенцев.
Что есть?- Есть одеяла, подушки.Принтер и комп. Столы. Стулья. Кровать детская и взрослая, 2 дивана. Посуда. Стиралка. Бензопила, которая очень спасает при распиловке валежника. Постельно-полотенечное-шторное.
Есть вещи. Друзья по ФБ одели нас, как королевскую семью. Правда! Есть еще швейная машинка, так что шьем и перешиваем все в свое удовольствие. Но, если у кого есть не нужная обувь 36-37 размера, будем благодарны.
Дорогие друзья, я еще раз приношу вам извинения за этот пост.
Я безумно благодарна всем, кто спас и продолжает спасать нас материально, духовно и морально. Всем, кто пополнил счет, телефон, всем, приславшим вещи, посуду, продукты, предметы гигиены, семена и саженцы.
Вот такие у нас дела. Если шо, то сюда. Черкасская обл, г. Канев, отделение Новой Почты 1 (для большого веса) 2 (для маленького веса) Степанец Елене. Тел. 0953038313
Приват Банк 5168 7423 5047 2019
Если вдруг мои друзья за границей, то Реквизиты:
Получатель: Приват Банк Stepanets Elena
Наименование банка: PRIVATBANK, SWIFT CODE: PBANU2X
Банк-корреспондент. Внешторгбанк
(доллары № карты 5168 7420 1883 7124 ) JP MORGAN CHASE BANK, SWIFT CODE: CHASUS33
(евро № карты 5168 7420 1883 6985 ) Commerzbank AG SWIFT CODE COBADEFF
МФО 3052299 ЕДРПОУ 14360570
БИК:044525187
ИНН:7702070139
ОКПО:00032520
Еще раз приношу извинения всем, кого могла обидеть данным постом.
П.С. Новости из зоны будут выходить регулярно. Там остались наши люди. Если меня банят на ФБ, то здесь я пишу регулярно.Буду благодарна на распространение сайте и блога.
ПУТЧ
Новости из лєнєрии всю неделю страшно-пугающие. То ли переворот, то ли заворот, не понятно. Звоню куме.
Из трубки тихонечко так, полушепотом:
-Я тебе потом перезвоню, а то у нас тут путч.
И все. Отключилась.
Я в ауте. Я в шоке. Я в холодном поту. По интернету «ПЛУТницкий сбежал», «переворот», «власть в лэнэрии захвачена МГБ» и кума где-то там, а пучине путча. Страшно.
Полчаса нервов, а потом здравая мысль «При чем тут путч лэнэрии и кума. Где она, где Луганск. Не говоря о том, где она, а где ПЛУТницкий». Звоню:
-Шо там у вас происходит, шо за путч и где ты есть?
-Ой, Ленчик, сижу в летней кухне, змерзла, шо собака, одна одинешенька, даже кот, паскуда, смылся, путч пережидаю.
-У вас стреляют? ГРАДЫ? БТРы? Автоматчики? Иди в подвал, срочно. ПЛУТницкий через вас выезжал?
-Ой, Ленчик, стреляют так, шо те ГРАДы, детский лепет. Вся семья на грани выживания.
Почти кричу:
-Блин, да что происходит? Что, действительно путч? Переворот? Обстрелы?
-Та ты не нервничай, от у тебя дурна прывычка себя накручувать. У нас путч не на политической основе, на семейно-пищевой.
-Кум буянит?
-Не-е-е-е! Ты шо! Он тих, как мышь, за жизнь борется.
-Да, что ж такое? Ты меня чуть до инфаркту не довела. Ты чем там занимаешься?
-Урожай опробую. Ну,чуть не удачно. Так сказать, как житель территории, имеющий отношение к корням великой, но рукожопской державы, провела первый запуск урожая по всем рукожопным традициям.
-Огурцы взорвались, - догадываюсь я.
-Не, хуже,-говорит кума,- фасольки наварила. Ну, чуть не угадала с количеством. Насыпала пол чугуночка, ну, того, что ты мне подарила. Поставила в духовочку, печка горит, фасолька кипит, я водичку подливаю, она в чугуночке разбухает. Запах на всю кухню! Красота! Открыла чугуночек, а там фасольки, да под крышечку.
-С полведра,-смеюсь.
-Ну, не с полведра, но многовато. А выбрасывать жалко. Добро-то какое. И я решила. В меню на пару дней: борщ фасолевый, затирка фасолевая, салата два вида, винегрет и десерт.
-Затирка,-мурчу я зависливо,-твоя фирменная, с часночком, лучком и перчиком обжаренным,-а-а-а-а, садюга. А салат, салаты какие?
-Один сухариковый, ну, простой, сухарики, ложка хрена, фасолька, яичко, яблочко, огурчик, ковбаска. А второй, тот, который я у кумы Наташки списала, «Любовница», но по- нашему. С часночком, фасолькой, свеколкой.
-А, помню, смеюсь я- «А хрен ты пойдешь до той любовницы»- так вы с кумой его назвали?!
-Ага!- смеется кума.
-А винегрет, значит, не салат?
-Та, Лена, винегрет на том фоне, уже самое безобидное блюдо было.
-И десерт с фасолью?
-Ну, я ж те кажу, переборщила с чугункоми надо было, как это правильно? Ну, сейчас в России модно?
-Утилизировать продукты,-смеясь подсказываю я.
-О! Оно самое. А у меня чертыре ротонезакрывателя дома. Поэтому натушила тыквы, с яблоками, черносливом, виноградом, смешала с медом и фасолью. Пэсня! Семья из –за стола выползала с улыбкой Марадонны.
-Мадонны,-поправляю я.
-Не, мой говорит «Марадонны», с настроением, как после хорошо забитого голу запитого пивом. А вечером начался путч!
-Все таки у вас стреляли?!- пугаюсь .
-Лена, включи соображалку,-сердится кума,- де мы, де той, клятый Луганск с его мордоплюем. Они ж до наших крайов не добегають. Их в основном или под Новосветловкой, или под Бирюково завалить успевають. После борща с фасолью, затирки фасолевой, салата с буряком и фасолью, тыквы с фасолью, тут такой путч поднялся. Думали, все, эвакуироваться будем. Но с дому выгнали тока меня. В кухне сижу. Путч пережидаю. А насчет политических перестановок, так город сделал вид, шо его это не касается. Як в детстве, глаза закрыв и все, в домике.
-Неужели людям все равно, что происходит в их, так звавной сране?-отсмеявшись после фасолевого меню,спрашиваю я.
-Честно?! Ну, прочти все равно. Абы пенсия и зарплата была. А что касается ПЛУТницкого, то, Лен, вспомни, сколько их уже убёгивало? Народ говорит, что укрсми не владеют ситуацией по убёгам, мол, вброс про путч, Венемордович «за деньгой в Россию поехал».
Ой,- панически,- не заговаривай меня, а то у меня тут опять путч начинается и не нервничай там. Все у нас хорошо идет. Если сами друг друга не повбывають, выкурим, я уже поняла как!
…Проанализировав выводы кумы, а она у меня человек в политике здравомыслящий, я пришла к выводу, что, таки да, кума права, никакого «путча» в лэнэрии нет.
Выводы:
1. У нас (сори, за «нас», в смысле новоотжатости, имеется ввиду «нас» оккупированная Луганщина) когда менялся политический вектор или у «рукамандителей» начинались финансовые проблемы, народу, в качестве откупного давали «путч».
Так «сняли» Болотова. Народ месяц пересказывал перестрелку у КПП «Должанский», селфился с подбитым джипом, на котором второй народный рукомандитель лэнэрии, «скрывался» от погони. Да, тогда, правда, застрелили «первую леди» лэнэрии, которую никто не помнит по имени (любовницу Болтова). Но, я думаю, по весьма банальной причине: Болотов вывозил в Россию 20 лямов в у.е., а первая леди, не прочувствовав ситуацию, вероятнее всего, зачитывала список покупок, мысленно потратив все 20 лямов. Так как Болтов человек прижимистый, то к таким растратам, естественно, был не готов. Да и знал, что вывозит не свою зарплату, а экспроприированные в банках Луганщины деньги.
Тогда народу не платили пенсии и зарплаты, и «побег» Болотова решил ряд проблем с изменением политического вектора и оправданием безфинансовости новоотжатости. Народ, подтянув появса, громко ругал «плохого Болотова» и хвалил «хорошего ПЛУТницкого». Рокировка!
Так же «зачистили» от плохого Гайдея наш Свердловск. Народ воспевал ФСБ России, задержавшего злого коменданте, вымагавшего, отжимавшего и пи…шего, все, что плохо у народа лежало.
Пересказывали страшные истории «задержания» и пыток, от которых Гайдей страдает в подвалах ФСБ и…оправдывали пустору финансовой кубышки Свердловска. Ведь «это сделал плохой коммунист Гайдей», а «хороший «миролуганщивец» Сухачев» спасал мир…
В это время живой и невредимый сотрудник ФСБ РФ А.Гайдей, проводил набор рекрутов в армию Новороссии в Ростовской области.
Пенсии в лэнэрии, зарплаты и соцвыплаты задержали,энто, раз и начали выплачивать сразу после возвращения Венемордовича. Значит, ездил таки за деньгой. Значит, Россия не спешит бросать отжатое, в смысле территории. Денигу на пенсию Венемордович привез.
А вот добрая половина лэнэровских чиновников спалилась, выступив с «обвиненими власти ПЛУТницкого, обвинив Венемордовича в единоличном пожирании гуманитарки» ( то есть, выдали себя те, кто не подчинялся линии партии Пу)-энто, два (легче теперь зачистить и прижать неугодных). Что и началось в новоотжатости.
Конфликт между Пасечником и ПЛУТницким быстро утих после московського «фу», да и проплаченцы говорять, что это был лишь трюк по выявлению агресивно-невменяемых. Поэтому Свердловск в "обвинениях" не участвовал.
Не разобравшиеся в зраде (кто еще не в подвале) уже пакуют чемоданы.
Вывод: усьопропальство весчь вредная, даже для организма проплаченца.
… Да, разобраться в мире зрады очень тяжело. Пойду лучше разбираться с подзабытыми рецептами кумы. Фасоль, благодаря присланным мне со всей Украины семенам, уродила на славу.
До путча, постараюсь не доводить. Но сладкой тыковкой с яблоками, виноградом , фасолькой и Черкасским черносливом, домашнего изготовления, переданного Ниной Зеленко, домашних побалую.
Чугуночек теперь служит куме, поэтому сварю маленькую каструльку фасоли. Хотя затирки фасолевой хочется, и борща, и винегрета. Эх, опять проблемы выбора! Хотя…хоть как-то компенсирую свою неизбирательность на сегодня.
Делюсь рецептами. Затирка фасолевая (паштет). Сварить фасоль. Обжарить лук (на стакан фасоли, стакан лука резанного), перец сладкий и горький. С горьким, кто, как любит (по- вкусу). Можно еще отварить грибы (если есть). Все это (плюс чеснок) перемолоть на мясорубку и вбить в еще теплое месиво сырые яйца (2 шт), молоко (полстакана) и сливочное масло (маргарин), соль, черный (можно белый) молотый перец, чтобы было красивое, пышное пюре. Можно намазывать на хлеб, есть просто так, класть в борщ и кашу.
Тыква сладкая с фасолью. Варим тыкву, нарезанную кубиками, когда тыква чуть проварится, кладем яблоки и кто, что любит. Можно класть виноград (сладких сортов), изюм, курагу, чернослив, груши, лимон, апельсин (без кожуры), айву. Отдельно варим фасоль. Желательно белую, мозговую. Когда все продукты готовы, перемешываем, добавляем, тертую цедру лимона, апельсина, чуть сливочного масла и мед.
Салат «а хрен ты пойдешь до той любовницы». За основу был взят салат «Любовница».
Но, кума сказала, «шо это за фигня, мужика на глупость настраивать» и добавила в салат фасоль, чеснок и вареную тыкву. Салат вкуснейший, но реакция организма на него военная.
Для салата: вареная свекла и тыква, морковь по-корейски. Вот здесь можно менять составляющие. Сегодня морковь по-корейски, вареная свекла и тыква, а завтра наоборот: свекла по-корейски, а вареные морковь и тыква или морковь с тыквой по-корейски, а свекла варенная. Каждый раз вкус разный. Овощи трем на терку крупную. Орехи грецкие (ядрышки, средне помолотые). Изюм и чернослив распарить. Сыр копченный (колбасный)тоже трем на терку. Фасоль отварная. Чеснок давленный. Майонез. Складываем тонкими салат слоями, пересыпаем слои, чередуя, орехи, чернослив, изюм. Средний слой –фасоль и чеснок. Я собираю так: свекла-орехи-изюм-тыква-чернослив-сыр копченный- морковь-фасоль с чесноком-морковь-сыр копченный-чернослив-тыква-изюм-свекла-орехи. Слои промазывать майонезом. Я просто делаю сетку (выдавливая майонез из носика).
Вот, новости лэнэрии рассказала.Рецептами озадачила. Пойду в лес, за грибами. Дети селфи хотят в кленах. Господи, как же у нас красиво сейчас. Все каневские кручи в таком разноцветье. Но, об этом будет другая история. Славных всем салатов и хорошего выбора.
О повешенном укропе и психологическом портрете
Попросила куму охарактеризовать психологическое состояние людей в городе. Та сказала многозначительное «угу» и взяла тайм-аут, мол, ушла искать жертву. Сегодня позвонила с отчетом.
Говорит, ну, как тебе сказать. Нормальное, говорит, состояние. Народ живой, бойкий. Если описать одним словом, опять же, скажут, об отсутствии культуры на Донбассе, так как литературное не подходит, а слово «п…ц», конечно, емкое, и наиболее правильно описывает состояние граждан новоотжатости, но неприличное.
Я даже духом упала. То, что в новоотжатости именно это слово и характеризует в полном объеме жизненный и психологический уровень граждан, это всем понятно, но хочется же полномасштабной картины. В красках.
И тут кума рассказала весьма ракурсную историю, описывающую полный психологический портрет среднестатистического новоросса (не путать со свердловчанином-украинцем).
-Иду, говорит кума, - по рынку. Присматриваюсь. Вроде, как нормально все. Психов нет. Нервный тик у людей, только при взгляде на цены. Поэтому все стараются прошмыгнуть мимо прилавков и купить что-то уж нужное и это даже не туалетная бумага. Да, Лен, а выборы у нас тут когда, у вас-то там уже, - интересуется совершенно аполитичная кума политическими вопросами.
-Чегой-то это ты за выборы вспомнила, - удивляюсь я,- ты ж на них не ходишь, после того, как попросила дополнительный бюллетень, так как одного для полной характеристики кандидатов тебе не хватило, и тебя в милицию забрали.
-Ой, ты не поверишь, тут выборы все ждут, - отвечает,- вспоминают, скоко газет бесплатных носили, а мы их в печку. От мозгов не было, - сокрушается,- скоко бумаги туалетной зазря перевели. Если кандидатов много будет, я складывать буду, на запас. Слушай, помнишь, тут бздык у народа был в Одногадниках? Ну, помнишь, я тебе скидывала, мол, лайкни, если жопу лопухом подтирал?
-Помню, - говорю, - и шо?
-Гы, народ, теперь на эти лайки, как Тузик на грелку кидается. Говорят, долайкались, шо тока лопухи и остались, только не подумали, что зад уже к хорошему привык и лопухов зимой не будет. Зимой будет наст и жопст.
Смеюсь!
-Это хорошо, что доходит. Это и есть твоя история, психологическая?
-Ой, отвлеклась, как всегда, - смеется кума,- просто уж очень больная тема с задом и лопухом. Слушай, иду я по рынку, никого не трогаю, на цены, как и все, не смотрю, ну, чтоб не накрыло. И тут встречаю, потом скажу кого.
-Нормально, - хмыкаю я, - опять с интриги начинаешь.
-В этом же вся соль. Ой, а соль у вас почем?
-Не отвлекайся, - сержусь я.
-Ага. Я, значит, к нему, со всей душой, к знакомому, значит. Не-е-е, ну, правда, честно, обрадовалась, когда увидела. Тут, кого живого увидишь, уже радостно. И ты б обрадовалась. В общем, я к нему, мол, как ты, как дела, как здоровье, ну, и другие, важные вопросы. И вдруг. Нет! Ты по-другому представь. Рынок. Люди. Не толпа, а все же люди. Я с радостной мордой лица тискаю мужика, а он вдруг отпрыгивает в сторону с криком: «Бандеры! Хунта! Нацики! Не дождетесь, правосеки, проклятые, не дождетесь! Я так просто не сдамся! Не дождетесь!»
И ходу от меня.
-О!?!- только и смогла сказать я.
-От те и «о»!- рассказывает кума дальше, - Стою я посреди рынка, все на меня, естественно пялятцця. Еще бы, сам Правый Сектор, Хунта и внучка Бандеры в одном лице. Соображаю, куда бежать и как быстро приедет комендатура. Загрюстила. Думаю, укроп на чердаке висит, а мой-то не знает. Щас меня повяжут, так укроп на чердаке никто и не сымет.
-Где висит? Зачем висит? Какой укроп? - недоумеваю я.
-Та сама не знаю. От, понимаю, халепа, а в голове тот укроп на чердаке. Шесть вязанок, на всю зиму, значит. И, главное, так жалко, шо если меня повяжут, то укроп же пропадет.
-Тьху на тебя, - нервничаю, - Шутки у тебя, однако.
-Та, не, шото в городе поменялось, комендатуру, слава Богу, не вызвали. Я отдышалась, перекрестилась и пошла. Иду, значит, куды шла, а все здороваются, улыбаются, скидки на вермишель дали.
-Фух, слава Богу, значит, все же в городе все поменялось?- выдыхаю я.
-Та, погодь! Щас я тебя прикончу! – язвит кума и называет фамилию, имя, по-батюшке, значит, встреченного ею нашего общего знакомого. Я в ступоре.
-Иез! - выдала Миссис Ехидство, вкушая мой ступор.
Поясню читателю соль, так сказать, земли новоросской.
Нашего знакомого два месяца назад травмировало. Очень сильно травмировало. В ДТП. Стоял себе мужик на обочине, разговаривал с другим мужиком, и их неспешно переехал камуфляжнорылый властелин мира. Два месяца в больнице, куча долгов, две операции, хромота, черепно-мозговая, перелом ребер. Но, то фигня. На своего обидчика он заявление в милицию ЛНР не писал. Вернее, писал, но забрал, так как пришедшие в палату товарищи водителя с ПЗРК, СПД и чего у них там, объяснили правила игры. Он, наш знакомый, терпила, а значит, молча, терпит. Если не терпеливый, то на подвал или долечиваться в местную посадку. Пугали связями с ПЛУТницким, мохнатой жо..рукой в прокуратуре Лынырии и другими ужостями новоотжатости. Знакомый решил терпеть, не так уже это и больно: переломанные ребра, черепно-мозговая, накол коленной чашечки, ну, и другие аспекты ДТП.
Читатель в ауте. Добью. По- нашенски, по-кумски. Это, еще не все! Выводы нашего знакомого, после общения с милицией лэнэрии, опочленцами города и чего у них там, куда ходят терпилы, чтобы попросить защиты от беспредела,- «Во всем хунта укропская виновата!»
Ему там, куда он ходил, пояснили, мол, беда, брат, беда. Власть в городе и лэнэрии захватили опочленцы-укропы, те, кто связан с хунтой и правосеками. Вот они и беспридельничают. И ПЛУТницкий агент Пороха, сдал новоотбросию Обаме. Лучше заяву не пиши, а то придут за органами.
И теперь психологическая картина маслом. Идет мужик по-рынку, под впечатлением от «зарады» ПЛУТницкого, никого не трогает, хромает и тут кума (политические взгляды которой, он знает) с криком: «Как здоровье? Как почка? Как голова? Как нога?»….
П.С. Перестали смеяться? Так вот, в таком психологическом состоянии там сейчас масса людей. Опочленцы все беды валят на нас, укропов, как когда-то местные регионалы во всем обвиняли Киев. Странно знакомый почерк обработки населения. Реваншизм янукопичей на Донбассе неизбежен.
Трофеи! Бойтесь людей, произносящих это слово с улыбкой!
Почему-то часто думаю о войне. Нет, не об этой, а той, Второй Мировой, Великой Отечественной. Ею, как щитом справедливости, памяти, доблести, победы прикрывались все это время те, кто развязал нынешнюю войну в Украине.
Вспоминаю рассказы дедушки, бабушки, соседей, ветеранов ВОВ, которые на протяжении всей моей школьной жизни, приходили к нам в школу. Только сейчас эти рассказы, как дорожная карта войны. Как путеводитель по горю, предательству, смерти, лжи. Потом конечно были еще и Афганистан, Прага, Чечня…много войн. Но режет именно та. Великая.
Не буду о политике, боях и пожарищах. Буду о бытовом. Будничном.
Почему-то вспоминаю рассказы бабушки, как многие, вернувшихся с фронта, привезли с собой трофейные вещи.
А еще встречу с ветераном (мой класс 4-й, наверное), который показывал нам привезенное с войны трофейное: табакерку из серебра, портсигар, монокль, который он почему-то называл монпансье.
Немецкие, польские, украинские, прибалтийские, детские и взрослые, новые и поношенные, посуду и украшения, колготки и туфельки, картины и утварь. Привозили, кто машинами, а кто в кармашке. Даже присылали почтой. Кто, как и сколько мог. Наверное, это зависело от звания, возможностей. Или от человека?
Ведь трофейное расходилось по всем республикам СССР, принимавшим участие во Второй Мировой Войне.
И это ни у кого не вызывало отвращения или осуждения. Наоборот, завидовали, хвастались.
А что такое эти «трофейные» вещи? Это отнятое в нелегком бою у противника? - Но тогда это оружие, а не коробка конфет, женское белье или картина.
Может, стоит задуматься, что такое «трофеи»? Сказать честно? Взять и честно сказать, мол, да, советские солдаты мародерствовали, разграбили Берлин, Прагу, убивали мирное население в целях наживы и в Великую Отечественную и после…в Афгане, Чехословакии, а потом их внуки убивали и грабили мирное население Чечни, Осетии, Донбасса… Не слышу этого. Слышу лишь тех, кто оправдывает приносящих трофеи.
В начале войны на Донбассе, когда приверженцы «русского мира» пугали население «украинскими карателями» часто рассказывали именно о мародерстве.
«Укры разграбили», «укры украли», «укры отсылают «Новой почтой»- постоянно звучало наравне с «укры убили и вытащили органы». Тогда я считала, что именно эта часть «черных историй» специально запущена для активизации населения, так сказать, мотив идти на войну. Защищай свое!-читалось вне строк «черных историй».
Сейчас, когда уже не скрыть факты разграбления предприятий Донбасса русскими оккупантами и местными ополченцами, на Донбассе открыто зазвучало слово «трофей». Но почему, почему же не звучит от любителей русского мира «русские увезли, как трофей», «русские грабят»?
А к границе с Россией тянутся караваны машин груженных углем, металлом, станками, оборудованием, б\у заборами, крышами, сантехникой, вещами, мебелью.
Что это?- спрашивает, проукраинское население, понимающее происходящее, своих оппонентов.
Трофеи!- радостно сообщают приверженцы «русского мира».
Трофеи? - пытаются достучаться украинцы до покрытого ватной пропагандой мозга жителей Луганщины,- откуда? Русские войска взяли ненавистный вам Киев, Львов, Берлин? нет! Так откуда же трофеи?
С Луганска, Песков, Новосветловки, Станицы, Горловки, Углегорска, Антрацита, Красного Луча,- радостно сообщают «русскомировцы»,- у укропов отбили.
А чьи это города и поселки, - опять задают наводящий вопрос украинцы,- может немецкие, или французские?
Вы, что, идиоты,- смеются «русскомировцы»,- наши, Луганские, Донецкие.
Так почему же люди, называющие себя освободителями, вывозят в Россию имущество с территорий, находящихся под их влиянием? Почему в машинах, идущих к русской границе заборы и мебель Луганчан и Донетчан? Все ли те, кто потерял имущество в связи с его отжатием, укропы? - восклицают донбасские украинцы.
Трофеи!- радостно сообщают приверженцы «русского мира».
В трофеи ушли заводы, трамвайные линии, магазины, фабрики, сельхозтехника, а так же личные вещи живых или мертвых освобожденных жителей Донбасса.
Я хочу рассказать вам несколько трофейных историй. Не все они патриотичны. Но все правдивы. Что-то пережито лично. Что-то выплакано мне в телефон.
Цель рассказов донести миру: бойтесь слова «трофеи» и тех, кто произносит его улыбаясь.
1
Луганске, Свердловске, Ровеньках, Антраците, Красном Луче бум сбора документов. Экс-депутаты местных советов от КПУ и Партии Регионов, л-днр-депутаты и чиновники, и приближенные к комендатурам граждане, владеющие со «страшных укропских времен» заводами, фабриками, супермаркетами, цехами и другой бизнес - недвижимостью, пишут другу документы о том, что эту недвижимость, бизнес у них «отжали» русские оккупанты.
Да, да, и по знакомому всем киношному сценарию «три портсигара, три куртки замшевых».
Донбасс скоро вернется в Украину, и будут выделены средства на восстановление Донбасса. Нужно задекларировать «утраченное» имущество, чтобы получить деньги на его восстановление или компенсацию. Можно ведь и в ЕС подавать,- потирают руку дельцы,- а по городскому имуществу, тут вообще Клондайк, все новое будут строить, с нуля, так, что смысл украм это оставлять,- рассуждают люди, которые в местных СМИ снова рассказывают о любви к родному городу и возможно будут снова депутатами, на Донбассе ведь скоро выборы.
Правильно, - поддерживает ватообразное население местно-региональное стремление украсть и развалить остатки цивилизации, - зачем укропам рельсы и заводы, пущай их Ивропа кормит, а не мы, пущай им Ивропа выделяет деньги, все правильно, ничего нельзя укропам оставлять».
Так в «списанное» ушли трамвайные линии Луганска, эмаль цеха Луганского завода, птицефабрика и другие предприятия. Свердловские регионалы так же заверяют списки утраченного.
Больше не сможет выплачивать по решению суда о взыскании задолженности по заработной плате депутат свердловского горсовета от ПР Вадим Эпштейн, ведь его имущество «похищено и пострадало от неправомерных действий оккупантов», такие же документы о еще одного депутата от ПР Руслана Сляднева, и тоже «три портсигара, три куртки кожаных».
Канули в оккупационную лету автопарк Свердловского исполкома, налоговой, милиции, три частных автопарка, продолжающие перевозить пассажиров, так же числятся «угнанными оккупантами», а еще оргтехника, мебель, видео и фототехника, личное имущество, находящееся в кабинетах….Трофеи?!
2.
В городе появляется новая элита. Заселяет «брошенные» дома в центре города. «Брошенные» при браваде местных вата - СМИ «население городов продолжает расти, люди не хотят жить в укропии». Элита скалит зубы, важно покачивает «убойными аргументами» и разгружает машины явно не подходящей ни по размеру, ни по цвету мебели.
Возле одного такого «брошенного» дома, где поселилась семья «троистов» (оточленцы из бандформирования «Троя») баки забиты вещами. Детские вещи, новые и ношенные, вещи на взрослых, выпачканная в вине или соусе скатерть…
За вывоз мусора они не платят и баки переполнены. Вещи грудой лежат вместе с надколотой или грязной посудой, банками из-под консервации, остатками продуктов. Возле бака всегда много малоимущих. Такие «элитные» места, куда новая элита сгружает не подошедшее им, рваное, разбитое или испачканное, сейчас в особой цене. Там можно подобрать хорошие вещи.
Новая хозяйка двухэтажного особняка приветлива. Даже стала жалеть тех, кто приходит к мусорным бакам и класть продукты и вещи в разные баки.
Танечка, что же вы новую скатерть выбросили, - взмахивает руками соседка,- давайте я постираю.
Оставьте себе, - сморщив носик, машет рукой Танечка, - это трофейное, у меня больше ста скатертей, я не буду заморачиваться стиркой. Мой еще привезет. Себе берите, если хотите. Мне этот трофейный мусор класть некуда. Это вообще не мой размер,- пинает ногой кулек с вещами,- забирайте, чтобы здесь не воняло.
3
В начале войны в районе села Новоборовицы были расстреляны два джипа. В них, спасаясь от погони, пыталась уйти к российской границе, семья предпринимателей из Антрацита. Осознавая неизбежность войны они, продав бизнес родне, хотели вывезти ребенка и деньги.
Опочление Антрацита сообщило опочлению Свердловска, что в джипах передвигается «Правый Сектор». По страшному или трагическому стечению обстоятельств один джип был черным, второй (владелец женщина) красный. Их расстреляли в упор, не дав возможности, ни остановится, ни объяснить, ни показать документы. Когда опочление Свердловска, радуясь победе, подбежало к расстрелянным «правосекам» из красного джипа раздался стон. Стонала пятилетняя раненная девочка. Люди в камуфляже обмерли. Такого соперника они явно не ожидали увидеть. Стали вызывать «скорую». Приехало опочление из Антрацита во главе с родственником погибших. Быстро выгребли из машин сумки с деньгами, видимо знали о тайнике. Один из антрацитовских опочленцев со словами, «бл..ть, хоть бы в кровяку не замарала», выдернул из- под раненной девчушки розовый рюкзачок, из которого торчали Тедди и кукла.
«Своим возьму,- улыбнулся он, откинув истекающего кровью ребенка в сторону, - трофей!»
У одного из свердловских опочленцев не выдержали нервы.
«Вы нас подставили, здесь нет правосеков, это мирные, это ребенок, - сказал он».
Антрацитовцы засмеялись: «Жалко-добей!».
Свердловчане открыли огонь по антрацитовцам. Завязался бой. Несколько человек из опочления Свердловска и Антрацита погибли. В отношении начавших бой свердловчан комендатуро - прокуратурой лнр было возбуждено уголовное дело.
Обвиненного, в покушении на военных, отбили вооруженные люди в камуфляже и балаклавах, которые уложив опочление, дежурившее в комендатуре Свердловска, ушли в степи. Так появились первые «тени».
4
Сбитый «Боинг». Люди, летящие с неба. Дети, летящие с неба. Куклы, летящие с неба. Мир замер, оцепенел от ужаса: этого не может быть! Так не должно быть!
А в это время на поле, где дымились останки «Боинга» бегали, дрались, выхватывали друг у друга вещи, игрушки, кошельки люди, пишущие в соцсетях о православии и вере. Опочленцы, жители города, первыми прибывшие на место трагедии, хвастались в соцсетях «трофеями со сбитой птички». Трофеями! На многих из этих «людей» кресты, многие пишут о себе «истинный православный», «воюю за честь и доблесть», «воюю за православную веру» и улыбающиеся лица, показывающие миру трофеи.
Мои, лично мои православные (хотя, это все больше похоже на сектанство) кумовья оправдывают тех, кто сбил «Боинг», тех, кто взял имущество мертвых пассажиров. Ведь убили не людей, а америкосов, а они не православные. Значит это заслуженные трофеи!
5
Там, понятно. Там-враг. Его поведение можно объяснить. Враг! Этим сказано все!
А когда «друг»? Переселенцы молчат в соцсетях, тихо переговариваясь друг с другом. Тихо плачут. Тихо ропщут. О чем? Почему?
Проехать некоторые блокпосты страшно, трудно и не возможно. Пересечение их до сих пор не фиксируется на видеокамеру. А в Изюме стоят «Беркута», в Станице люди без знаков отличия, но с украинской символикой. А еще Красногоровка. Еще десяток дорог, по которым вырвавшиеся из Ада пытаются вывезти свой нехитрый скарб. И на этих дорогах люди в погонах. Вроде бы друзья. Вроде бы…
Вас, женщину, когда-нибудь обыскивал милиционер, дыша в лицо перегаром? В присутствии мужа, пытающегося контролировать свой гнев? Направив на вас автомат? Ваши вещи когда-нибудь пересматривали, нет, не на предмет поиска оружия, а на предмет, «б…ть, шо за херня, мне это нафиг не нужно, нищесброд какой-то»?
Из вашей машины когда-нибудь выносили вашу шубку со словами «сепарм это провозить нельзя»? Вырывали из машины автомагнитолу? Кричали вам в лицо «ты, б…ть, сепар, я тебя стрельну, и мне ничего не будет, меня сюда Аваков поставил»? Просили расстегнуть кофточку, чтобы обыскать «на провоз ценностей в интимных вещах»? Нет?! Сядьте в машину с луганскими-донецкими номерами и попробуйте проехать путь эвакуации от Пирятина до последнего блокпоста на линии, так называемой АТО. Осознание, что вы «трофей» придет к вам где-то в районе Изюма.
В безопасности вы чувствуете себя только на блокпосте, который на самой линии разграничения. Там люди. Там нет ментов. И много, много людей. Все, что по обе стороны блокпоста-страх. Там-сепары. Тут….Ты-трофей! Ты тот самый гребанный трофей, который не дай Бог, кому приглянется. Уберите ментов из АТО! Вернее нет, не так, пусть воюют, но не за спинами бойцов ВСУ и добробатов, не на блокпостах на въезде в Харьков, где удобно грабить переселенцев, а первых рядах, в горячих точках.
И ты не можешь пожаловаться, ведь ты «понаехали», а еще. Еще в отличие от людей, живущих в тылу, ты видел войну. Настоящую! И это совсем не выстрелы. Нет!
Это когда менты с украинскими шевронами приезжают в л-днру с Украины, обнимаются с ментами с шевронами л-днр и уезжают обратно. Передают по рации номера машин, везущих вещи с зоны АТО, сдают волонтеров, сопровождают контрабанду, следующую из АТО или в АТО, и снова приезжают в л-днр «в гости». И ты понимаешь, что их система проросла по всей стране. Мент из л-нр может связаться с ментом в Чернигове, Харькове, Одессе, Киеве и заказать «трофеи»… Трофеи! Бойтесь людей, произносящих это слово с улыбкой!
6
Я боюсь вопроса «когда вы вернетесь домой».
Я не хочу это слышать, так как в голове взрывается память, боль смотрит в душу глазницами окон твоего дома. Мне хочется закрыть уши. До боли. До вакуума. До…От этих слов болит голова и тошнит. Так тошнит от вида первой крови...
Здесь, в тылу, люди не знают, что они живут на войне. Здесь в тылу, люди не видят изменений, происходящих в сознании, поведении, лицах, душах тех, кого она опьянила.
Здесь для людей война, это, прежде всего выстрел, оружие, враг. Враг?! Кто он? Какой он? Где он?
Мне нечего сказать в ответ на «когда вы вернетесь домой». Нам некуда возвращаться.
Как только там, твои знакомые, соседи, а иногда и родственники, узнают, что твой дом пуст, а ты уехал в Украину, твоему дому остается жить всего несколько часов. Я не могу об этом думать, писать, говорить. А думается. Это нельзя выгнать из головы. Мы-то знаем правду. Знаем, как будут умирать наши дома, хрустя оконными рамами, которые будут вытаскивать «хай лучше мине достанется, я ж твоя родычка, чем кому чужому».
Хотя, может и повезет. Нет, не тебе, дому. Его может «забрать» власть, чтобы торжественно передать ключи, тому, кто теперь там герой.
Дома растаскивают соседи, знакомые, родственники, те, кому ты оставил ключи в надежде…
Дома растаскивают по кирпичам, камням, доскам, скандаля, убивая, стреляя друг друга…
Сначала дома растаскивают ночью, в темноте, прячась от взглядов и от своей совести…
Потом дома растаскивают днем, так как после первых «трофеев» совесть умирает, и ей уже все равно, видят твой «грех» или нет…
На твой вопрос о доме бросают трубку или шипят «ты ж уехала, шо тебе тут нужно, а нам выживать как-то надо»…
Мы знаем правду. Знаем, как будут умирать наши дома…
У нас в поселке таких домой уже больше тридцати. Домов? Мест, где они когда-то стояли. Куч мусора, который каждый день, кто-то еще раз перебирает, в надежде найти, хоть что-то, что можно взять себе, как трофей...
7
Мы покупали молоко на рынке у одной и той же женщины. Нет. Не потому, что вкусно. Просто я узнала, что ее муж в АТО. Старалась именно так помочь. Кто-то из друзей прислали мне посылку с вещами, среди них красивый платок. Я взяла его с собой на рынок и подарила тете Кате. От всей души. Мне так хотелось, чтобы и ей было тепло и хорошо, как мне.
В сентябре я не увидела тетю Катю на привычном месте. Не было ее и на следующий рыночный день. Распереживалась.
Вдруг человек заболел. Да и муж в АТО, мало ли, – гнала я от себя дурные мысли.
Разговорилась с соседками по торговому месту.
-Ой, Катька торгувать пока не буде, - сообщили мне соседки, - в нас молоко, то бери, добре. А Катьки так зщаслывыло. Чоловик з вийны посылку прислав, а в ней вещи, посуд. А вещи сталы перебыраты, а там сапожок, дитячий. А в ньому доллары. То Катька одразу и машину купыла, и хату сыну, и трахтор, и ще, каже, пачка осталась. От так свезло!
Я окаменела. Слезы у нас льются сами, сразу, без предупреждения.
Чий, сапожок,-тихо спросила я женщин,-чий?
-Тю, а мы знаемо чий,-опешили женщины от моих слез,- з вийны. Може хто з сепаров прятав, а Катькиному свезло. Це ж трофене, хто зна чийо воно.
-З сепарив,- я рыдала,-а може хтось вбитый, може биг з пид обстрилу, може вбита ця дытынка, а може вэштаеться свитом, голодна, боса, бо не встигли винести грошы, бигли, як е.
Муж схватил меня в охапку.
-Простите, мы переселенцы, беженцы, простите,-извинялся он за мою истерику.-Она устала. Она с войны.
Тетя Катя снова торгует молоком. Только я не могу к ней подойти. Мне долго снился этот детский сапожок. Я никогда его не видела. Я не знаю, какого он цвета, размера. Но он мне снился. Долго и больно.
Трофеи! Бойтесь людей, произносящих это слово с улыбкой! Бойтесь, их приносящих! Бойтесь, оправдывающих их!
Куда едем, господа новороссы?
Такой паники в Лэнэрии я еще не видела. Народ тихо шурша местной прессой кроет анатомическими образами всю новоотжатость, вместе с ее законами. Причина нервного потрясения в фото. Начальник межрайонного регистрационно-экзаменационного отдела УГИБДД МВД ЛНР Александ Черкасов (тут, пронзительное СБУ-АУ) презентует номера и водительские удостоверения новоотжатости.
Дружный рев водителей, жителей Луганщины (включая ватников, новоросов, русолюбов и "дедывоевали") переводится на удобочтимый как "и куда мы с этой хэрней поедем, вокруг Луганска на экскурсию". До новороссов, наконец-то, стали доходить прописные истины правил игры. Пересечения пункта пропуска в Украину "за пенсией и пожрать бы купить", поездки в дыру "там дружбан зарплату получил, побухать бы", поездки в Россию "за пожрать и бабосы с карточки", резко сужаются до поездки в границах Лугандонии. П.С. Уважаемые сотрудники чего у нас там! Вот фото предателя и оборотня в погонах. Вот его звание в УГИБДД МВД ЛНР. Скажите, чего вам не хватает для возбуждения уголовного дела и объявлению человека в розыск с последующим задержанием в Харькове, где частенько видят данную личность в возле МВД Украины? Да, если шо, статья по которой возбуждается уголовное дело в УК Украины. Да, и если шо то возбуждать надо статью, а не то, о чем вы подумали. Хорошей работы, господа безопасники!
Канев. "Автобиография войны" продолжение
В Канев нас привез Андрей Манжос. Он сказал: «Лена, тебе это очень нужно». Я тогда, увидев зону, войну, зону и опять войну мало, что соображала.
Измотанные нервы, упадок сил, духа, желание спрятаться от всего, страх перед неизвестностью, жизнь, разделенная на «до» и «после» на «тут» и «там», семья, оставшаяся в оккупации, бессонные ночи и боль, дикая, бесцветная, безболезненная боль, оставляющая после себя абсолютную пустоту.
Андрей посадил нас в машину, и мы поехали. Лес, лес, лес…
«Леночка, смотри, это Днепр. Каневское море»- Андрей оглянулся, чтобы посмотреть, как на меня действует окружающая красота.
«Да. Днепр. Да. Красиво» - безлико и безмысленно ответила я. Мне было так плохо, что я почти ничего не видела. Слезы тихо бежали по щекам. Они давно жили своей жизнью. Я своей, а слезы своей. Сами бежали. Сами высыхали. Звонок из зоны, и вот, уже нет слез, уже голос звенит «у нас все хорошо». И там, на том конце мира, так же звенит голос «у нас все хорошо». Между ними тихие слезы и недосказанность, как многоточие.
Мы остановились возле памятного знака. Казак с бандурой на камне. В его руках, видимо постарались патриоты города, флаг Украины.
Сергей, муж, обнимает меня:
-Лен, ну, хватит, давай, давай жить. Надо, понимаешь! Надо! Если ты сломаешься, ты не вытянешь их.
-Я знаю!
Слезы…
С одной стороны дамбы лес. Гудит. Важный. Светлый. Не пугающий. Без растяжек, дыма пожарищ, без банд. Такой величавый в своем стремлении жить. С другой стороны, море. Зимнее. Серое.
« Серое море сливается с серым небом. Как боль. У боли нет границ. Она везде. Серая и без горизонта. Море боли, - думаю я, стоя под стылым, но уже пахнущим весною, ветром».
Я очень устала. Трудно даже дышать. Трудно идти. Вокруг, ярким пятнышком, как попрыгунчик, носится Мирослава.
-Мама, море, - подпрыгивает она,- море, море. Мое море! Почему море? Это не море! Это Днепр! Днепр, Днепр ты могуч, ты гоняешь, стаи туч,- носится попрыгунчик вокруг меня,- это, по-моему, не с той оперы. А, какая разница, отвечает дочка сама себе и лезет обниматься с каменным казаком. - Мама, фоткай меня. Ладке пошлем.
Фоткаю. Плохо вижу. Опять текут слезы. Ладка там, в мордоре. Мои взрослые дети. Они принимали решения. Они толкали меня. Выталкивали из Ада. Ценой своей свободы. Лада, окончив в мае 2014 года школу, мечтала поступить в Славянск на дефектолога.
В детстве она стеснялась проблем с речью, но так полюбила своего логопеда, что воспоминания об учителе, дали стимул в приобретении профессии.
Выпускной нам испортили. Кто? Орки, русские братья, колорадки, триколоры, заполонившие наш город и учителя, вдруг решившие, что они хотят назад в СССР.
Дети стояли под триколорными шариками, натянутыми перешептывающимися учителями «скоро будем в России, скоро будет большая зарплата, скоро будет новая жизнь».
На выпускной готовили вышиванки. Готовились целый год. Мои девочки-рукодельницы сами изготовили бусы, веночки в тон, серьги.
Родительское собрание. Директор школы В.Косяков жестко: «Никаких вышиванок, этого придурковатого желто-голубого, у нас родители с фронта, у них нервы».
Класс готовил танец под «Чернобрывци», в украинских сорочках, с житом, в венках. Нельзя! Папы воюют!
Стоим на последнем звонке, как на расстреле. Группа против группы. Бывшие свердловчане-украинцы, против нынешних свердловчан-новороссов. Абсурд!
Потом война. Обстрелы. Подвалы. Бессонные ночи в интернете. И решения. Страшные, болезненные решения.
Если уедем все, разрушат и разворуют дом. Туда, куда мы едем, называется «неизвестность» и там негде жить.
А еще есть надежда, что скоро освободят. Тогда еще она была. С первого выстрела мы верили, что еще чуть-чуть, еще не много…
Мирославе нужно ходить в школу. Она ходила. Честно и молчаливо. Целый месяц школы Мордора. Мы водили ее на занятия, как маленькую, за руку. Ведь рядом ехали танки, на которых сидели страшные люди. Страх, что ребенок идет в школу между этим, убивал. Но мы, как и все ждали наших.
А потом дети принесли в школу оружие.
В тот день, вернее, ночью, я проснулась от холода, сковавшего мое тело. Мне было страшно так, что я не могла пошевелиться. Утром, не смотря на протест Мирославы, я не пустила ее в школу. Именно в этот день дети принесли в школу оружие.
Взрослые, которые играют в войны, не ожидали того, что гранаты, автоматы и ножи окажутся в детских, неумелых руках. ЧП в школе замяли и умолчали. Одноклассники Мирославы хвастались в ВК селфи с оружием, возле классной доски.
Больше Мирослава в школу не ходила.
«Мама, выезжайте, я буду присматривать за бабушкой, Мышке (это так в семье называют Мирославу) нужно учиться. Я-то уже, вроде, как имею диплом, хоть об окончании одиннадцати, но есть. Поступление?! Это не важно. Важно победить и выжить. Все остальное потом, - так рассуждала Влада, принимая решение о том, чтобы семья разделилась». Так на войне взрослеют дети.
Из воспоминаний и боли вырывают спутники. Надо ехать дальше.
Канев. Я не помню город. Ехала с пустыми глазами, не видя, не всматриваясь, абсолютно без эмоционально. Андрей привез нас на Чернечу гору, к Кобзарю.
-Иди, Леночка, просто походи, сама поймешь, зачем ты здесь,- напутствует Андрей.
Мы медленно идем по ступенькам. Я часто останавливаюсь. Болит сердце. Уже давно. Ноет. Печет. Сергей ждет. Идем молча. Говорить не хочется, да и не о чем. Вверх. Ступенька за ступенькой.
Подходим к памятнику. Музей. Он пугает. Для меня Шевченко - это глиняная хатка, вышивки, соломенная крыша, что-то теплое и родное. Тут, колоны, мрамор. Не понятно. Наверное, я просто представляла себя это по-другому, успокаиваю я себя,- дите советских стереотипов.
-Зайдем, - спрашивает Сергей.
-Нет! Не хочу! - коротко и глухо.
Я ничего не хочу. Я не знаю, зачем я здесь.
Мы отходим от музея и памятника. Там, на склоне, карниз. Смотровая площадка. Потом, через полгода, я привезу сюда всех, кто приедет ко мне в гости. На этой площадке будут стоять мурмовчане, питерцы, москвичи. А пока…
Мне в лицо ударил ветер. Звонкий. Уже почти весенний. Похожий на тающий снег. И даже не ударил. Мягко вытер слезы. Тут же накапал новые, дождевые. Мелкие дождинки, стекая по лицу, смешивались со слезами и тут же сдувались ветром. Дыхание сперло.
Ширь реки. Ее плавный, незаметный, тихий, но могучий ход. Голубое небо, бездонное и широкое, как сама река. Белые облака. Парящие птицы. Склоны, покрытые просыпающимися деревьями…
Свобода! Неистовая! Чистая! Первозданная!
Она плыла над Днепром, кликала чайкой, дразнила ветром, качалась ивовыми, чувствующими весну, ветвями.
Свобода! Дурманящая! Дающая стойкость! Зовущая вперед!
-Сережа, - позвала я мужа.
Он подошел и обнял меня.
-Свобода! - слезы катились по щекам, но я уже чувствовала их. Они стали горячими. Я начинала чувствовать. Запахи. Звуки. Ощущения. – Понимаешь?! Свобода! Посмотри! Сюда, сюда, именно сюда, нужно привозить всех, кто не понимает свободы. Всех, этих депутатов, чиновников. Всех, этих ватников, зажатых страхами и совком, всех этих…Привозить! Принудительно! Обязательно! Господи! Какая же здесь свобода! Я понимаю, понимаешь, - обращалась я к мужу, - я понимаю, почему Он, - я кивнула в сторону памятника Кобзарю, - так писал, так любил. Это нельзя не любить, это нельзя не ценить. Это свобода!
-Да, - сказал он, - это свобода! Ты дыши ею! Дыши! И, смотри, Мира, - позвал он дочку.
Она подбежала, что-то тыкая в телефоне.
-Смотри, - показал мне муж карту, открытую в Миркином телефоне, - это Канев, это Черкассы. Это сердце страны. Понимаешь, почему мы здесь?! Это не случайно. Помнишь, как ты писала? - «Я слышу, как бьется твое сердце, тук-тук-тук». Мы в сердце Украины. Слушай его. Стучи с ним в такт. И живи. Оживи же, наконец. Пойми, пока ты любишь свой город и страну, с ними ничего не случится. Война забрала у тебя силы, сломала тебя. Но мир привел тебя сюда. И это не просто так. Не просто совпадение. Вот. Обними землю, послушай ее звучание и живи вместе с ней. Тебе тут будет легче бороться. Тут сила земли. Тут сила Украины! Твоя сила!
Мы спустились с карниза под деревья. Я гладила землю. Пожухлые листья вперемешку с зеленой травой. Сидели и мечтали. Первый раз за год войны, мы стоили планы на жизнь. Говорили о Победе. О будущем. О семье. О целой, неделимой семье. Об Украине. О мире!
Вернувшись, мы решили искать дом. В селе. Под Каневом. Так я стала канивчанкой. Так стали писаться "Канівські апострофи", "Азбука украинского националиста для ватника" и многое другое, не понятное, но уже родное для меня.
Україні (з циклу "Канівські апострофи")
Будь незламна, в своєму бажанні свободи!
Будь велична, в своїй непростій боротьбі!
Україно! Ти квітка!
Могутні, Дніпровськії води
Живлять. Дбають.
Та силу дарують тобі.
Чим жива?
Чим жива серед бранного полю?
Серед списів ворожих,
Отрутою здобрених стріл?
Тим, що кожна душа,
Що прославить тебе,
То й помноже,
Твою силу, і славу,
І навпіл розколе твій біль.
Йди, вперед! Не скоряючись вітру!
Бути! Вірить! Кохати!
Шалено, хоть й далі пітьма!
Україно! Ти промінь! Ти світ!
Україно, ти світло!
А на промінь, ти ж знаєш,
Ніхто не накине ярма.
(из повести «Автобиография войны» продолжение следует)
Оригинал
Истории одной войны или отравленные ядом Ада
АТО. Война. Зона…Эти слова, как не заживающие раны на душе Украины. На наших сердцах. Мы до сих пор пытаемся понять «за что» и «почему». Мы до сих пор пытаемся понять «как». И в этих «понять», в этих «как и почему» сотни, если не тысячи граней. Как и у самой войны.
Увидев ее с разных сторон, я поняла одно: война, как Ад, как огромная черная дыра забирает не только территории, жизни, души; война огромным, черным магнитом, вытягивает на поверхность низменное зловонье, меняя людей, забирая из них человечность.
В марте-апреле Донбасс накрыла пропаганда «русского мира». Люди только и говорили о том, как же хорошо жить в России. Какие огромные у них будут пенсии, если они станут россиянами. Как увеличится именно их доход, сделается ремонт именно в их домах. Никто не говорил о том, кто это будет делать и почему, все верили в то, что будет и все.
Да, много ругали правительство, много говорили о разрухе на Донбассе, опять же не вспоминая, что разруха сюда пришла с Партией Регионов, о коррупции, забыв, что это всеукраинская болезнь. А еще об олигархов и необходимости «все вернуть народу», опять же, опять забыв о том, что и Россия страна олигархата и частной собственности.
Тогда это выглядело смешно и абсурдно. Потом…
Я не знаю, кто или что включило этот рубильник Ада. Начали меняться лица, в глазах стал появляться нездоровый блеск. Ради бесплатной пачки гречки, люди, не бедные и не голодные люди устраивали побоища. Ради вещей соседа, писали доносы. «Правый Сектор» (в смысле названия-образа-пугалки) превратился в системную машину при помощи, которой забирали имущество, жизнь, сводили счеты вчерашние соседи, коллеги, родственники.
Эта история, как впрочем, и сотни других, подобных, началась задолго до войны. Два друга. Общий бизнес. Создали семь. Окрестили детей. Стали кумовьями. У одного семейная жизнь ладилась. Деньги он вкладывал в дом и параллельный бизнес. С работы спешил в семью. Второй друг-кум-компаньон предпочитал прелести жизни предпринимателя: сауны, выезды на природу в компании таких же бизнесменов, более веселые и не уставшие от бытовых проблем спутницы на час. Никто ему замечаний не делал. Каждый считал другого достаточно взрослым, чтобы решать, как ему жить. Но почему-то уравновешенная семейная идиллия раздражала друга-крутилу. Он все чаще срывался на товарища, все чаще обзывал его «подкаблучником». Пришла война. Друзья, поняв, что судьба может резко изменить статус и гражданство, решили даже попытаться перестроить бизнес, оценивая «русские перспективы». Поддерживали друг друга во время обстрела. Обсуждали новости, пытаясь понять «кто, зачем и почему». Разъехались после трудового дня по домам, пожелав мира и удачи друг другу. Вечером в дом к одному из них пришли люди с автоматами…Только через полтора года, покалеченные люди, с переломанными руками, ребрами, оставшийся без глаза и пальцев на одной руке человек узнал причины посещения. Он подписывал нотариальные документы залитыми кровью глазами, и не видел, кому он подарил свой бизнес, дом, машину. Нет, не оккупантам, не ополчению, не казакам. Своему компаньону, другу, куму, который наняв ополченцев, наслаждался через окно, как избивали жену друга, как калечили его самого, как кричали от страха, запертые в комнате дети, одного из которых он крестил…
…Инне позвонили родственники. В дом ее матери, который находился в пригороде соседних Ровеньков, попал снаряд. Недолго думая, она вызвала такси, и, бросив сумку и двоих малышей, рванула, размазывая слезы по щекам в отчий дом. Приехав на место, она обнаружила дом целым и невредимым. Звонок был из разряда «я точно знаю, мне сказали». Возвращаться было далеко, да и поздно. Инна решила заночевать в родительском доме. В Свердловск она вернулась через два дня и чуть не упала в обморок. Машина остановилась по названному ею адресу, но она не узнавала свой дом. Не было нового забора, ворот, недавно установленных пластиковых окон. Во дворе снят камень-дикарь, которым она с любовью выкладывала дорожки, вместо кустов роз, воронки. Не было молодого виноградника, качелей, беседки, скамеек, дверей на доме. В дом она уже не заходила. Она боялась. Она понимала, что там нет ничего. Прижимая к себе двоих малышей, она сидела в разграбленном дворе. Через забор заглянула соседка: «Ой, Инка, а ты че тут. Сказали ж, шо ты беженкой уехала, тебе ж и дом дали, и мильон денег. Так мы подумали, навищо тебе тут все, раз ты все бросила. И опять же мильон дали. Шо ты за мильон себе не купишь нового, купишь. То тут два дня усе наши (имеется в виду соседей) дралысь. И собаку твого вбыли, шоб не гавкал. – Она глянула на жавшихся к маме детей.- А ты глади яка, жадность второе счастье. И дом в России, и мильон, и еще за пожитками явилась, не стыдно?»
Инна пыталась объяснить, но ее никто не слушал. Все те, кто грабил ее дом, агрессивно наступали на нее: «Иды, иды, отседа, ты гляди, мы тута под обстрелами голодаем, а она мильон получила и приехала. Щас камендатуру вызавем, може еще в подвале посидишь, услуги пооказываешь, там таки грамотные в цене»…
…Олесю забрали по пути с работы. Просто остановилась машина, из нее вышли люди в камуфляже и толкнули ее вовнутрь. Она пыталась вырваться, кричать. Люди, проходящие мимо, отворачивались. Город находился под властью народного ополчения «РИМ», агрессивность полупьяных ополченцев не давала шанса на справедливость и жизнь. Девушку трясло. Она рыдала от ужаса, мысли были только об одном «будут насиловать и издеваться». Ее привезли в милицию. Городское здание милиции так же находилось «под ополчением». Теперь это и НКВД и милиция, и пыточная, и служба безопасности, и…Олесю привели к следователю. Она в полубреду вслушивалась в слова, зачитываемые ей в обвинении. Какой-то бред из «шпионаж», «Правый сектор», «сдача позиций», «обвиняется», «расстрел», «очная ставка». При слове очная ставка двери распахнулись. То, что кинули ей под ноги, было скользким комом, состоящим из крови, кусков одежды и тела. Ком с трудом поднял голову. Она застонала и кинулась к нему «Артем!»
Это был ее парень. Месяц назад они подали заявление в ЗАГС. Тогда еще была надежда на то, что все наладится. Они верили. Нет, не в победу, не в Украину. В здравый смысл. Просто в здравый смысл. Еще раз им зачитали обвинение. Их обвиняли в шпионаже в пользу «Правого Сектора». Она кричала, что они даже не знают, что это. Им не верили. Их расстреляли. Обоих. Восемнадцатилетнюю Олесю и двадцатидвухлетнего Артема. По доносу Анжелы, подруги Олеси, которая так же была влюблена в Артема. Она долго добивалась его. Он выбрал другую, ее подругу Олесю. На кладбище Анжела кидалась на гроб любимого, отталкивая его онемевших и почерневших родителей. Она кричала: «Я этого не хотела, я думала, расстреляют только ее. Я написала, что это она руководит парвосеками, она, а не ты»…
…О первом украинском котле в селе Зеленополье Луганской области молчат. Выживших, единицы. Штаб предпочитает не говорить об этом. Из свидетелей видео, снятое сепаратистами, прибывшими на место дислокации 28-й отдельной мотострелковой. Прибыв на место дислокации, они получили приказ разбить лагерь в поле подсолнечника. Говорят, что командиры странным образом исчезли. Но, это говорят. Свидетелей трагедии, единицы. В 4-00 со стороны РФ поле накрыли градами. Было выпущено порядка 80 залпов. Горела земля. Машины. Поле. Люди. Когда туда приехали местные жители из ближайшего села Новоборовицы, то у местных женщин началась истерика. Запах гари и мяса. Чад. Запах Ада. Они пытались кого-то спасать. Искали раненных. Уцелевших. Наступали в зловонные лужицы из крови и внутренностей. Скользили. Пачкали руки в крови. Тянули из машин обгорелых солдат, иногда доставали тела, реже, раненных, чаще, части тел. Люди несли в поссовет, куда свозили раненных, гусиный жир, простыни, лекарства. Какие там, в селе лекарства. Зеленка, бинты, йод. Приехали сепаратисты. Они не сделали ни единого замечания местным жителям, перевязывающим раненных. Они не расстреляли ни одного обожженного и не взяли в плен, находящихся без сознания украинских военных. Они оставили лекарства. И уехали…
…В селе, где расположилась одна из украинских частей, их сначала приняли враждебно. Русская пропаганда делала свое черное дело. Селяне, которые разговаривали на полурусском-полукраинском, постоянно спрашивали «чого вы хочете нас завойювать». Это смешило. Долгие разговоры, о политике, о жизни. Нет. Не верят. Из области в село пришли стройматериалы. Больше двадцати домов, пострадавших от обстрелов грустно смотрело на мир выбитыми глазницами окон, разбитыми крышами. Командование части решило помочь в ремонте и бойцы, вспомнив мирные профессии и жизнь в селе, застучали молотками, зазвенели пилами. Так Андрей познакомился с Наташей. Ей двадцать, ему двадцать семь. Она сероокая, русоволосая красавица. Работала в местном детсаду. Он высокий, стройный, с глазами, как напевала Наталка «цвета виски» из маленького села на Волыни. Дом ее родителей, стоящий на пригорке, пострадал, чуть ли не больше всех. Вырван кусок дома, выгоревшая комната, кусок обгоревшего рушника, как символ выгоревшего сердца Донбасса, так и остался на обугленной стене. Андрей долго рассматривал рушник. «Дивно, кажуть, сепи, проросийськи, а рушники в кожній хаті на селі. Обереги, дідухи, ікони. Розмовляють, чесно, якось дивнувато. Слово українське, слово, а то й пів слова, російського. Але працьовиті, не пиятики, гарне село. Чого вони такі?»
-Це я сама вишивала, давно, ще в дев’ятому класі,-голос девушки, заставил его вздрогнуть.
-Гарно!-похвалил Андрей.
- Дякую,- смутилась д вушка,-та ви не бачили, які мати вишиває, а у вас на селі вишивають, а вишивка відрізняється від нашої, -завалила она его вопросами.
-От візьму тебе за дружину, поїдеш до нашого села, тай подивишся,- пошутил Андрей.
Так начинаются сотни банальных встреч и знакомств. Иногда так рождается любовь. Через месяц после свиданий, командир батальона разрешил Андрею жить у невесты. Хлопцы подшучивали, мол, хорошо устроился на войне. Пироги, выстиран, выглажен, ухожен, зацелован. Ротация. Село вышло провожать хлопцев уже, как родных. Почти полгода душа в душу, камень к камню, ремонт к ремонту и доверие между украинцами и украинцами было востановлено. Селяне вовсю ругали телевиденье, гнали в шею рускомирных агитаторов и просили об одном «хлопці, не кидайте». Молодые люди смущенно прощались у БТРа. Наташа сдерживала слезы, ведь жены военных не плачут. А она уже почти жена. Под сердцем маленький комочек их любви. Осталось подождать чуть-чуть. Ротация, сделать Андрейке документы, чтобы оформить все полагающиеся справки, и тогда он приедет. В селе у них нет работы, а здесь, он на расхват. И на завод, и на стройку, и контракт можно продлить. Они уже обо всем помечтали, все задумали. Осталось подождать, чуть-чуть.
Отъехав от села, Андрей, достал из телефона симкарту и выбросил в поле. Сослуживцы молчали. Это не их дело. И только старшина хмурился. Когда-то со страшим у них были доверительные отношения, но сейчас они почти не разговаривают.
-Та в нього ж дома троє дівок на виданні,-пояснили Андрею резкие перемены к нему со стороны старшины.-От він і біситься, бо як би отат його дівчат,хто спользував, каже вбив би, не думаючи.
Ребята в батальоне давно знали, что Андрей никогда не вернется в это маленькое село в Луганской области, стоящее на границе зоны АТО.
«Баба вона справна, гарна, гаряча, працьовита,- вздыхал Андрей,- но мати з батьком сказали, ні яких лугандонів у будинку, тай з Іванкою ж вже скільки років разом. Батьки вже давно родичаються. Навіщо мені це руйнувати?»….
… Петр ушел на фронт добровольцем. Сорок пять лет. Комбайнер. Дом полная чаша. Своих пять гектар, еще паи жены, тещи. Своими руками собрал трактора, восстановил комбайн. Сын и жена не работали. Зачем? Дома десять свиней, три коровы, индюки, гуси, куры. В АТО пошел…нет, не по зову души и сердца. Родина, долг, это как-то не отзывалось в нем.
Его нашли армейские друзья. Служили когда-то вместе, еще в армии. Сейчас все они в АТО. Рассказы адреналином бередили душу. На линию огня «по-блату» гарантировали не отсылать. Просто на блок-постах нужен свой человек, для ведения дел, а все его армейские товарищи, как раз в этом районе, «нормально держали кордон». Жене сказал, что, мол, повестка и призыв. Собирали на фронт всей семьей. Продали свиней. Купили бронижелет, каску, снаряжение. За год службы дом обнищал. Жена Петра слягла от тяжелого труда. Продавали двух коров. Деньги на фронт. Каждую неделю пополняли счет, телефон, отсылали посылки с домашними пирогами, сигаретами, колбасами, салом, тушенкой. Селяне несли земляку, все, чем можно было помочь, кто и сколько сможет, кто пятерку, кто гривну, кто мед, кто сало. Он защищал Родину.
Один раз он не звонил десять дней. Десять дней Ада и Ольгу, жену Петра, повезли на «скорой» в район, сердце.
Позвонил, сказал сухо: «Нельзя было звонить. Телефоны ослеживают сепы, могут снайпера снять». Ольга винила себя, за нервы, за постоянные попытки дозвонится, за черные мысли недоверия. Он ведь защищает Родину.
Все рухнуло, как всегда, внезапно и абсурдно.
Пришла знакомая, попросила через интернет найти родню. Живут, где-то в зоне войны. Но, ведь не чужие, сердце болит. Может и сепы, а може же и «наши» . Сели за компьютер. Зашли в «Одноклассники». Искали по названию города, фамилии, вспоминали, кто, где учился, какие-то зацепки, чтобы найти. И вот на одной фото соседка наконец-то увидела двоюродную сестру. Правда на чужой странице. Фото было подписано «с подругой на море».
Они решили, что свяжутся с этой женщиной и так, через подругу выйдут на сестру. Люди же должны отозваться, помогать, тем более в поиске родных.
Открыв страницу «подруги» Ольга тихо застонала. А соседка, замолчав, быстро стала собираться домой. На фото «мы в Мариуполе», «отпуск в любимым», «шашлычок на берегу» был ее Петр и незнакомая ей женщина. Фото было датировано теми днями, когда «нельзя было звонить, телефоны отслеживают сепы, могут снайпера снять».
Она долго молчала возле компьютера. Потом взяла телефон. В голове еще звучало «не может быть», но сердце уже давно все поняло и заледенело от боли. Он сказал честно, что там, в зоне АТО у него давно «бизнес», новая семья, работа, его любимая ждет ребенка. Она красивая, ухоженная женщина, от которой не несет коровой за километр. Он хочет нормальной жизни, без гноя, свиней, он первый раз увидел рассвет на море, танцевал с любимой вальс. Он хочет чуствовать себя мужчиной, а не гнить в селе. Он подает на раз вод и на раздел имущества.
Потом его голос стал переходить на рык: «Я уничтожу тебя, твой род, твоих нагуляных отпрысков, которых ты нагуляла шляясь по селу, пока я пахал в поле.Я пущу тебя по миру, голой, я отсужу у тебя все имущество». Через пару дней, он с вооруженными сослуживцами, приехав домой в село под Полтавой и направив автомат на жену и сыны, забрал из дома все, что влезло в их старый «Москвич».
Да она бы и без автомата отдала. И даже больше. Потом суд. Развод. Унижения. Косые взгляды в селе "а мы ведь ему помогали, а он там рожу нажирал по коханкам".
Теперь, вот, иски о разделе имущества. А еще куча долгов, в которые она влезла пока он был «на фронте». И телефонные звонки от нее и от него. Долгие, странные, и обязательно ночные.Угрозы, маты, оскорбления. И его рассказы о том, как он занимается с ней, любимой и настоящей женщиной, сексом.
В суде она увидела справки о его доходах. Из АТО. Зарплата 8 000 грн. Она лежала в больнице, когда ее схватило сердце, сын позвонил, чтобы попросить денег на лекарства, зная, что отец в АТО получает зарплату. «Сынок,- сказал ему отец,- я плачу та молюсь, кожного дня за тебе та матір. З грошей я можу тільки нирки продати, бо усе тратимо за озброювання та їжу. Міноборони нічого не дають. Навіть патрони купуємо. Не купишь, то вб,ють, бо не буде чим відстрілюватись. Волонтери тільки пишуть, що допомогають, то брехня, синку, вони усе собі забирають. Грошей мені платять 2 000 грн.Завтра у хлопців займу та вишлю»…
…Война. Странная, непонятная. Иногда мне кажется, что она идет даже не за Донбасс или Украину, не за земли, и не из-за политики, не из-за языка, и даже не между Россией и Украиной, не между Донбассом и Украиной. Это война между черным и белым, между Богом и Дьяволом, между Добром и Злом, между прошлым и будущим, между Свободой и Несвободой, между Людьми и Нелюдями. Без национальности, нации, страны. Просто Совесть, Бог, Честь и Ад.
Теперь я знаю, прикоснувшись к войне, можно отравится ее ядом. Она, как запах тлена, проникает в душу, в тело, делая тебя своим рабом. Кем мы выйдем из этой войны? Людьми ли, Человеками ли?
Дорогие друзья! Автор умеет писать, но не очень умеет себя продавать. Многие новые друзья и подписчики даже не подозревают, что автор- переселенка и во время войны вышли книги: рассказы 'Все будет Украина', сбоник стихов 'Время В...Час В...' и сказки 'Світло рідного дому'. Поэтому огромная просьба помочь автору в рекламе сайта www.stepova.org.ua и распространении книг. А еще сделав заказ или написав Алина Кулик вы можете подарить книгу другу, школе, библиотеке, бойцам в АТО с доставкой. Возможна отправка в любую точку мира и Россию:) Ну, как просветительно-шпийонская работа. Спасибо за помощь и понимание.
Спасибо Всем, кто помог финансово, морально и материально при переезде и обустройстве в новом доме. Кто хочет просто помочь автору переселенке. Карта ПБ 5168 7423 5047 2019 адрес для помощи г. Канев, от.НП 2 Тел 0953038313 или 0975919198 Степанец Елена
Сайт автора Олена Степова
olenastepua@gmail.com
Заказ книги