Мироточение души.
Если бы не смерть, не кровь, не страх, не разрушение, то война была нужна Донбассу. Только сейчас здесь началось очищение. Мы увидели, кто, чего стоит, с кем мы живем рядом. Разочаровались в друзьях, но приобрели новых, надежных. Ведь, если те, кто ради политики или чужой страны предает тебя, можешь ли ты доверять ему сердце, нет! А, если кто-то чужой и незнакомый, бросается тебе на помощь, такому же чужому и незнакомому, разве это не родство душ? В моем городе стало меньше людей, но большая часть из них стали роднее и светлее.
Смотрите. Столько предательства вокруг. Нас предают генералы, политики, депутаты, министры, нашу страну грабят и раздевают. А сколько разочарования от лжи?! Но все это заполняется светом, который несут волонтеры, добровольцы, сколько стало вокруг тех, кто готов отдать последнее, и пусть это даже не деньги, а капелька любви, надежды, тепла. Даже, если страшно самому, люди стараются согреть и успокоить тех, кому страшнее.
Мне кажется, перелом в войне начался тогда, когда о Донбассе заговорили с любовью, почувствовали нас, живущих здесь. Даже, когда заговорили с любовью о России, Когда украинцы перестали видеть врага друг в друге. Когда поняли, что дело-то не в языке, веночке, а в другом, в чувстве единства друг друга и Родины. Мы все нашли себя друг в друге и Украину в себе.
Тьма рухнула, раскололась на части, по ней бегут лучики света, дробя остатки ее сил. Побежали из Донбасса реконструкторы, Болотовы, кадыровцы. На силу зла, стеной встали силы добра.
Был момент, когда ненавистью к Донбассу дышал каждый третий пост, статья в Интернете. Как бубен шамана гудела ненависть раздуваемая ненавидящим самого себя русским народом: убить, убить, убить. И в противовес всему, вставали лучики, которые писали: Донбасса наш, пусть говорит на русском, но наш, родной, не дадим, не оторвем от сердца.
Даже когда священники предавали нас и веру, брались за оружие, отказывались молиться за Украину и мир, ее победу, ребят, которые бьются за это победу, мы очищали черноту их греха своей любовью и верой, усиленной в тысячу раз. Мы сами, своими словами молились за мир, и за наших солдат, за наших врагов и за наших, предавших нас друзей, мы помогали незнакомым нам людям и стране, мы боролись за свою свободу за всех фронтах: с агрессором, бандитами, террористами и чиновниками.
Посмотрите, когда уже нечего было говорить, опускались руки, накатывало отчаянье, начинали говорить наши души: молитвами, делами, словами, светом.
Простые, обычные, незнакомые люди со всего мира объединялись, чтобы светить и делать добро. Каждый из нас, выпустил из своей души свет, чтобы создать баланс сил. Даже слезы были светом. Это плакала любовь, нежностью, очищая от случайно прилипшей грязи.
Говорят, когда беда, в церквах мироточат иконы. Я вижу, как мироточат души: это мы, поддерживаем друг друга, это волонтеры везут сквозь пули помощь солдатам, это солдаты вгрызаются в землю, отбирая у тьмы наши города, это руки и души, сплетающиеся тут в соцсетях, и дающие друг другу силы. Это ваше миро, текущее из душ. И оно жжет тех, кто пришел к нам с войной и залечивает раны на нашей земле. Это миро, струящееся из ваших душ, склеит нашу страну воедино. И пусть бегут слезы-это мироточение души!
Баланс сил.
Войну нельзя забывать. Если ее забыть-начнется новая война. Если перестать ценить мир, благополучие, свободу, то будет война, нищета, голод, рабство. Когда много неоцененного хорошего, его заменит оцененное плохое. Это баланс сил. Если человек не доволен в жизни чем-то, силы найдут этому замену. Но вряд ли, эта замена будет лучше.
Я вспоминаю, как до войны (до этой войны) выбрасывали хлеб, воротили нос, перебирая 50 сортов колбасы, были недовольны зарплатой, пенсией, работой, теперь этого нет. Как по желанию. Не хочешь-не надо. Не нравится - уберем. Хотите в Россию, в нищету, пожалуйста. Кричали «мы ненавидим эту страну», пожалуйста, у вас теперь другая, вы-беженцы, в Сибири, Заполярье. А, квартиры в Кремле, на Рублевке и Крыму, как-то никто и не обещал. Каждый выбрал свою страну, Родину.
Сегодня вскрыли склады предпринимателя, вычистили все: мотоблоки, косилки, мопеды, болгарки, даже мотки кабелей, проводов, дрели, упаковки сверл…Вроде надо сочувствовать. Не могу. Этот предприниматель ходил, как йолка, в ленточках, орал «заживем в России», сдал всех своих конкурентов, обвинив в помощи Нацгвардии (попросту написав донос). Поэтому - констатирую факт. Свои поедают своих. Больше некого.
С желаниями нужно быть аккуратными. Мой сосед, голосовал на референдуме, чтобы всем уравняли пенсию. Он, хотел равенства. Ну, да. Это в бюллетене ЛНР напечатало 1 вопрос, а голосовали, каждый, за что хотел, не читая. Теперь у него нет пенсии. Равенство пришло.
Другой сосед, снял все сбережения, на которые жил, и купил машину, хотя у него уже была. Причина?! А чтобы хунте деньги не достались. Его машины забрали заезжие бандиты. Его желание сбылось: хунте деньги не достались.
Одна наша посельчанка проклинала мужа за то, что мало зарабатывал, просто ела его поедом, сама не работая. Хотя, заработок больше пяти тысяч в месяц, был даже очень приличным для нашего города. Но, нет. Там за горизонтом кто-то жил лучше. Она сильно завидовала соседке, мужа которой убило в шахте, и она получила посмертные и пенсию за погибшего. Так завидовала и так ела мужа, что он ушел воевать. Она заработала 10 000 посмертных, которые ей принесли вместе с его гробом. Только пенсии у нее не будет. Он погиб в войне за иллюзию, а на иллюзию закон не распространяется.
Сорокалетняя пара хотела умереть в России (удивительно, не жить, а умереть). Его ранили в ополчении, она увезла его в России. Он там умер. Все, как хотели.
Жаль только, что эти чьи –то черные и глупые иллюзии забрали жизни моих друзей, что, кто-то желающий другому зла, навлек его и на наши головы.
Войну нельзя забывать. Нужно помнить каждый ее шрамик, каждого предателя, каждую могилку, каждую потерю. Чтобы потом, ценить мир, но уже по другому. С высшей пробой. Пробой крови.
История мокрая.Бабий бой
Водовозка у нас приезжает на поселок 2 раза в день:утром и вечером. КАМАЗ с девяти тонной бочкой удовлетворяет потребности в воде всех тачечных, кравчучечных, бутылированных, оведренных, бочковитых и оканистренных. Набирают воду на два шланга, один большой для канистр и бочек, другой узенький для бутылок и банок. Так как шлангу с напором удержать тяжело, то кто-то из мужчин становится на разлив, и быстро наливает воду в подставляемую тару. Очередь вообще для этого не нужна. Нужны мужики, быстро отставляющие баки, а дети сами набирают воду в бутылки. Все это было быстро, дружно и весело, особенно конец разлива. Дороги у нас пыльные, да и жарко сейчас, пока разливается вода, наливается лужа, ноги, естественно, вымазываются. После того, как все набрали воду, детвора ждет, когда, вроде бы невзначай, Палыч, из тонкой шланги, окатит их водой. Вот тут, удовольствие, душ, веселье и, так сказать, моральный подарок маленьким водовозам. Но и взрослые с удовольствием, бурча, так степенно, подставляются под веселый, прохладный душ.
И так два раза в день:дружно, мокро и весело. Пока в поселок не вернулись Пузатишны, это мы так называем сестер Панчухиных. Две пожилые женщины лет 60-ти и 65-ти, родные сестры, очень тяжелые на характер. Наследство делили, так, что все суды дрожали. Живут рядом, а льют друг другу помои во двор. Скандальные, жуть. Вернулись, как тут принято, из бегов от хунты, но, видать, ни одна родня в России не согласилась содержать это пузатое, аморальное зловоние, а статус беженца им тоже не дали.
Приходя за водой никто, не занимал очередь. А зачем? Баки поставили, бытылки пооткрывали, и ждем, когда наберут. Мужики, кто есть, тот и на разливе. На всю очередь, чтобы набрать все баки полчаса времени и минут 10-15 побрызгать на детвору.
Ан нет! С Пузатишнами так нельзя. Они приползают на час раньше, успевают переругаться друг с дружкой, обозвать весь поселок, запугать детвору, создать проблему, очередь. Короче создали нервозную обстановку возле стратегического объекта, там где вода, ругаться нельзя, там мир, перемирие даже у врагов. Вода все чувствует и хранит информацию. Как потом пить, когда это пузятиновонятельное проклинает все вокруг. Мужики решили их проучить.
Пришли на два часа раньше, написали список, всех, кто за водой приходит (все ж друг друга знают), а их поставили в очереди одна за одной. Ну, вот номер 65 и 66. То есть, сначала по очереди все мирные посельчане, а они последние. И ругаться они могли только между собой.
Расчет оказался верным. Шланги быстро лили воду, народ разбирал баклажки, а Пузятишны орали друг на дружку. Так как все равно вода разливается, то на месте стояния водовоза, каждый день образуется черно-пыльно-водяная лужица с довольно скользкими краями. Угольная пыль! И тут одна Пузятишна подскользнулась и упала. Ей показалось, что ее толкнула ненавидимая родственница, и понеслась.
Они мутузили друг друга посреди пыльно-угольного водяного бассейна, как в лучших американских фильмах-бой баб в грязи. Долго, с упорством, сопя, с остервенением.
Мужики сначала чуть посмотрели, посмеялись, потом плюнули. Никакой эстетики: ни тебе купальников, ни накачанных тел, ни красивой груди, ни спортивного интересу. Так, два грязных бегемота в болоте.
Все набрали воду, водовозка отъехала, детвора покупались, взрослые чинно обмылись от пыли, и…разошлись. Машина уехала. И только в угольной грязи еще полчаса мутузились сопя, две толстые бабы.
Зато, когда они шли домой, им было легко и хорошо. Их баклажки были пустые. Воду-то им никто не набирал.
На следующий день Пузятишн обсмеял весь поселок, пока стояли за водой, чего только не придумали, в отношении боя и лужи: и Пузятишно болото, и табличку прикрутили на картонке «расписание боя», и «воду давать тока после зрелищ», и «билеты продавать и шоферу на сигареты», и «Международный чемпионат среди тех, кто за 200»…
Скажите, злые мы. Может. Зато воду набираем тихо. Нельзя при воде ругаться. И так зла вокруг не мерено, а вода-это жизнь. Лучше пить воду, которая впитала детский смех. Кто-то из дому принес такую насадку на шлангу, что вертится, как вертушка и воду разбрызгивает, вместе с радугой. Пусть детям и дождик, и радуга, а нам, смех.
Партизанская война она такая разная.
Как у нас говорят, чем дальше в лес, тем злее дятлы. В условиях войны важно не потерять рассудок, жизнь, человеческое достоинство и совесть. Хотя, глядя на сограждан, такое чувство, что у некоторых и терять-то особо нечего. А во многих, наоборот, открываешь такой безграничный человечизм, вот прямо Человечизмище. Поэтому несколько историй партизанщины.
История гуманитарно-партизанская.
Вернулась на поселок тут одна «беженка». Мы их вообще называем возвращенцы. Это те, кто пожив на русских халявных харчах, получил пинка под зад, то есть не получил статус беженца в России, и был вынужден, возвращаться к нам, к хунте.
Ну и понеслась, каждый день прямо до истерик: Россия пригрела, кормила, поила, Путин-молодец, гуманитарку дает, надо встречать кормильца, флажком махать, ноги целовать. Кроме этого, везде скандалы. В очереди за хлебом, бабульку 85 лет облаяла, что та на свою соседку парализованную буханку хлеба попросила (дают 1 в руки), то в очереди за водой скандал, всех проклинает, обзывает, даже детвору. Ну и каждый день, промывка наших мозгов: Путин нас спасет и накормит.
Поинтересовались, скромно так, а , если 1 пакет гречки будут давать в Луганске, где стреляют, поедет ли она туда, на что получили утвердительный ответ, мол, за гречкой от любимого Путина, в любой ад поедет.
Мы ее тактично спрашиваем, мол, что ж тебе неогуманитаренная ты наша, там не сиделось? Что ж тебе там вдоволь хлеба русского не кушалось? Ответ на этот вопрос был скрыт под странными россиологизмами, трудно перевариваемыми хунтовским желудком и мозгом. Диалог у нас не получался.
Ну, мы, хунта битая, ГРАДЫ и минометы пережившая, сплоченная безводьем и безхлебьем, чуть организовавшаяся в партизанский морально-психологический отряд, нас так лихо «на путина» не возьмешь, мы тут сами кого хошь на Путина послать можем. Было принято решение в конфликты не вступать, у нас тут, народ на доносы щедрый, могут и стукануть куды следует на высокоморально-хунтовский дух поселка, решили бороться информационно-показательно.
Идут соседки мимо Катькиного двора:
-Галя, куды мени цю гречку путинську диваты?- собака не жре!
-А я курей кормлю, а шо, раз такый молодець, гречки машину дав, то чого курей не покормыть!
Катька в шоке. Давай к соседям, ею, пять раз на путина посланным, подлизываться, мириться, чтобы получить информацию.
-Ой, бабы, мы ж с одного поселку, делить нам нечего, давайте мирно жить. У меня яблочки уродили, приходьте угощу. А, где вы гречку брали, чего я не знаю?
Соседки парируют, яблок, мол, у сами хватает, а за гречку, мол, чого рассказывать, сама грамотна, телевизор смотришь, там, у новостях, места раздачи и график показують.
Дней пять Катька никого не доставала, смотрела новости. Вышла на скамейку злая, как черт, орут на баб, мол, чего обдурили, по телевизору показывают, шо мол, хунта кровавая гречку в Украину не пущает.
Бабы:
-Катька, ты шо здурила, та гречка, це вже коли було. Ну прозивала та й прозивала. Он, Ганна в больнице, бо тушонки русской объелась. Тушенку уже давали, а ты че не записувалась, по телевизору ж казали, усеем записуватся.
У той уже истерика, мало того, что гречка мимо прошла, так еще и тушенка фанерой пролетела. Бабы информацией еще на пару дней Катьку в хату загнали.
Из хаты Катька вылетела, увидев бабский коллектив, уже, как бык, в испанском Мадриде. Рожа красная, подбородок трясется, ноздри раздуты, волосы всклочены, орет,мол, сволочи, гады, жрут халяву, ей брешут, а Россия, мол, страдалица с машинами пылиться на границе.
Бабы попали в западню. На помощь пришел Анатолий Петрович, дай Бог, ему здоровья, так как среди бабского отряда, кума моя найлюбимейшая, чуть в засаду не попала. Спас всех:
- Че, кудахчешь, Катерина? Ты телевизор видала, вчерась показували. Открыли машину, видала, какие огромные, а там на всю машину, два ящика тушенки лежить. Ты, шо ж думаешь, специально два ящика в такой машине везли через всю страну? Чи Путин став бы позориться такой жадобностью? Специально машины там стоять, людей много, усех не накормишь, дають тока своим и тока по справке, шо мол, хунтою бита, организм истощен, нуждается в тушенке, колбасе и гречке. Без справки никак. Щас, ото без справки набежать левые, а так все чин-чином. Справку брать в милиции, там ополчение выдает, шо голосовала, как положено на референдуме, потом в исполкоме, потом у депутата заверить и шоб врачиха написала, шо, мол, оголодавшая, типа дистрофик. Потом едешь в Изварино, и там, как добьешься до места, где фуры стоять , ой, гады, везде, взятки, везде взятки…но давать надобно. Без взятки оно конечно 1 банку дадут, а с взяткой могут ящик или даже пять дать, если хорошо дать, то можно 10-ть.
Бабы наорали за сдачу важной информации, мол, зря , ты Петрович, хочь и человек образованный, информацию выдаешь, на всех не хватит, а Катька и так была беженкой, халявы наелась, чего , мол, на нее еду переводить. Устроили скандал, с разборками.
Вот. Неделю отдыхаем. Тишина! Катька справки собирает, устраивает истерики то в штабе ополчения, то в больнице, то в исполкоме. А когда домой бежит или вечером выходит со двора, бабы, шушукаясь, типа, подпольщики, вкусно причмокивая, едят хлеб с тушенкой (она правда домашняя, мы ж село, у многих хозяйство, но об этом тссссссссссс!-никому). Катька на штурм Изварино собралась. Может ее там, как диверсанта, задержат? Справок у нее нет, она решила пограничников взятками подкупить или водителю фуры дать, шоб сразу весь рефрижератор тушенки ей домой привезли.Партизаним!
Восприятие войны.
Я все время боялась писать о войне. Как только произносишь «война», «нас обстреляли», сразу дикие выпады русских граждан «ты-фейк», «проект, чтобы все поверили, что Россия агрессор», «ты-вымышленный герой».
И тебе становится еще страшнее и больнее, за твоих детей, которых не замечают те, кто направил на тебя ГРАДЫ, за куму и ее детей, за соседей, за город, за мир…
Получается, что мы, те, кто видит войну, кто плачет от страха, прячется в подвалы, нас уже давно нет для тех, кто поддерживает своего царя, решившего стереть нас с лица земли. Мы, в русских глазах, фейк?!
Получается целая фейковая страна, уже полгода обороняется от реальной угрозы, называющей себя Россией, получает похоронки, разминирует поля, рыдает над разрушенными городами?
Сегодня ночью позвонили ( и не только мне) плачущие родственники из России, которым, по их честному телевиденью, смакуя кровавые подробности, рассказали, что больше нет моего города, меня. Нас, по их честному мнению, расстреляли афроамериканские захватчики на самолетах призраках. Страна, считающая меня фейком, создает фейковые новости о моем уничтожении, поставив напротив моего города не фейковые ГРАДЫ.
Мы ждали обстрела всю ночь. Если Россия сказала- они убиты, им уже ничего не стоит убить нас.
Я не фейк, и мои дети не фейк. И мы выживем, чтобы дать показания против тех, кто творит это безумие.
Мы выживем, потому что мы сильнее русских. Только абсолютно слабый и зависимый народ, может не иметь своего мнения, верить в то, что танки и ГРАДЫ, рвущие мою землю, куплены мирными ополченцами, в мирном «Эпицентре».
Россия, мне напоминает женщину, которая, ради того, чтобы ее не бросил муж, чтобы получать от него хоть кусочек зарплаты, крыши над головой, мнимой заботы, терпит его ложь, побои, измены, унижения, уговаривая себя «бьет, значит, любит», и, будучи абсолютно несчастной в жизни, поучает влюбленных и счастливых, как правильно жить в браке.
Мне очень понравился комментарий одного жителя дружелюбного государства «я не понимаю этих степных истерик, не понимаю о чем она пишет, пишет ярко, колоритно, талантливо, весело, но причем тут война»…
Для них, русских, здесь войны нет, нет их солдат, их танков. Удивительно, они смогли переступить не только через меня, мой город, но и через своих граждан, погибших здесь за бредовые идеи их царя и глупые правила, внушенным им кем-то.
Я не знаю, как так получилось, что мне легче писать о войне не фактами « такого числа, в таком-то месте, произошло….», а образами, чувствами, пропуская их через душу, иногда смеясь над своими и чужими глупостями, иногда крича от боли, хотя, эта боль может и не касается меня лично. Может это мое личное восприятие войны.
Я все время пыталась понять, почему это все случилось со мной, областью, Донбассом, анализировать, чтобы остановить, понять ошибки и предпосылки, чтобы оправдать или обвинить.
Мне было обидно, что меня россияне называют «фейком» и отрицают свою агрессию, а где-то там, в Украине, кто-то родной по духу и крови, не знающий ситуации на Донбассе, считает меня и всех жителей моего города виновными в этой войне, и, даже, видит в нас сепаратистов. Поэтому я начала рассказывать о жизни здесь, простой и сложной, смешной и глупой.
Я видела, я чувствовала, я пропустила через себя тысячу и одну историю, людей проживших, и даже, сотворивших войну, чтобы понять ее проблему, как болезни и создать вакцину.
Кто-то из друзей написал мне, что я интерн, познающих и вскрывающий тело войны, ЛНР, референдума, ополчения. Иногда я так себя и чувствовала, а еще, археологом, пытающимся установить истоки бедствия. Я не знаю, вела ли я раскопки в себе, событиях, других судьбах, но, я писала и пишу только о том, что прошло через меня, как боль, как информация, как штык.
У каждого из нас разное восприятие войны. Иного быть не может. Я тоже сначала не понимала ее сути и писала «АТО». Но, терроризм-это, когда маленькая кучка людей, что-то захватила или взорвала, а не когда, чужая армия, заслав сюда своих реконструкторов, используя воров и предателей внутри страны, снабдив наемников деньгами и оружием, ведет необъявленную войну.
Война она разная. Это и профессиональные солдаты, и наемники, приехавшие из чужих стран, это и местные, прячущие глаза ополченцы, это и твои соседи, проклинающие Украину, но требующие у нее пенсий и льгот; это и хвастающиеся награбленным мародеры золотом; это и подбадривающие себя люди, не умеющие воевать, но так уставшие бояться, что предпочитают шутить над своими страхами. Поэтому и истории получаются разные- смешные, смеемся-то над собой, над своими страхами, над чужой глупостью; грустные, ведь грустим искренне; страшные- здесь боль и смерть.
Да, я вижу, что эти рассказы, наполненные моими эмоциями, страхом, шутками, ехидством, насмешкой над врагом, любовью к земле и переживаниями за поселок, являются и эпикризом, и заключением патологоанатома, и историческим фактом, и живым свидетельством, и раскопками археолога, и психологической работой, и поддержкой, и осуждением, и болью, и надеждой, и, дают право людям и смеяться над врагом, и поддерживать оступившихся, и делить с нами боль, и радость.
Мы живем единением. Боль и страх, разделенные на всех, становятся меньше. А вот любовь, пережитая всеми -становиться только больше и ярче, и дает каждому тепло и крылья, как и вера, как и молитва.
Может быть, россияне и не могут понять, это единение душ, слез, чувств, которое происходит здесь и сейчас, в стране, мире, у нас, даже у меня на странице в ФБ. Они слишком заняты своим величием страшебратием, поучениями, им некогда чувствовать и жить своими эмоциями.
Они, тратят жизнь на то, чтобы научить посторонних людей жить правильно. На ходу придумывают одним им понятные правила (причем у каждого свои), и поучают окружающих: вы не правильно гаварите, не правильно сеете пшеницу, доите молоко, любите, рожаете, живете…
Удивительно несчастные люди, без эмоций, как вырезки из газет, одинаковые, как колоды карт. Штампы. Нет, я не говорю обо всех, есть, еще живые, их мало, основная масса, это люди мыслящие фразами новостных линий, высказываний Путина, создающие из них правила и штампы и живущие в них.
Иногда мне кажется, что россияне, скоро, смотря кино, будут ругаться с героями фильма, режиссером, сценаристом, потому, что герой фильма, не так сказал, сделал, высморкался, а сценарист не так написал историю, герои ее не так прожили…
…или доказывать Кастанеде, что шамана нет…или Кастанеды нет…
… или доказывать Пелевину, что он не правильно написал свои книги, что сюжетная линия, отклонилась от линии Единой России…
…или доказывать соседке, которая хочет уйти от мужа-пьяницы, потому, что он пьет, что ей этого делать нельзя, у всех пьет, значит, так нужно, так положено по правилам…
…или доказывать, что резать яблоко нужно под установленным правительством углом…а готовить в ресторане, по принесенному и утвержденному ими рецепту…
Как только человек начинает доказать свои весомость, значимость, свою правду, навязывать свои правила, он теряет и силы, и жизнь. Думаю, им лучше не мешать в этом.
А мы живые, разные, мы ведем диалог, мы дарим друг другу надежду и жизнь, спорим, сочувствуем горю даже наших врагов. И благодаря живому диалогу, вот лично мне, стало легче воспринимать невоспринимаемое, жить в фейковой стране, бороться со страхами, просто БОРОТЬСЯ.
Я не писатель, не пишу под заказ, я, наверное, как фотограф делаю снимки. Иногда они разноцветные, яркие, радостные, иногда, черно-белые. Я- фотограф войны, просто фотографирую ее словами, эссе, рассказами, эмоциями, чувствами, мыслями, и, делюсь с друзьями, чтобы не сойти с ума в одиночестве.
Восприятие войны у каждого разное. Это зависит от того, как она нас затронула, услышали ли мы ее холодное дыхание, зов, леденящий кровь, а еще, это зависит равноудаленности сердец, единения душ. От многого.
«Я зашла на вашу страницу, чтобы поржать, посмеяться, у меня настроение плохое, а тут ничего смешного нет», - а я не могу рассказать ничего смешного, потому что мы всю ночь ждали, когда нас будет расстреливать Россия или потому, что сегодня похороны соседского мальчишки, который выстрелил в себя из оружия, принесенного его отцом-бандитом.
Я-не писатель. Я не могу писать о том, что не чувствую: смешно- смеюсь, больно-плачу. Я еще не умею быть Пелевеным, Донцовой, Марининой, чтобы лихо, с коммерческим сюжетом. Мы тут не знаем, как оно закончиться, хочется хеппи энд, только каждый видит его по-своему. Свои тут у каждого свои. Но я не обижаюсь-это восприятие войны.
Вот иногда смотришь телевизор, а там шутки, шоу, сериал, любовь, думаешь, как же так, мы тут, нам страшно и больно, а они там смеются. А потом начинаешь смеяться, и думаешь, эх, еще чуть-чуть и вернется нормальная жизнь. Если кто-то любит, смеется, поет, значит, верит, что мир будет.
Это, как похороны и свадьба на одном этаже; как крики «Горько!» в одной квартире и плачь, брошенной мужем женщины, в другой; это, как, когда одна соседка, превратив свою квартиру в оранжерею, дарит ростки цветов всем жильцам, и высаживает их в клумбу, а другая, выливает из своего окна помои, чтобы убить цветы; это, как шутка, рассказанная в одной компании, которая понимает о чем речь, а один человек, не смеется, потому, что он не из этой компании, и не понимает соли шутки…Это просто восприятие жизни.