В сверкании последних политических сенсаций мы незаслуженно обошли вниманием, может быть, главную: возвращение в нормативный русский язык слова «жопа».
Сама возможность сообщить об этом без экивоков - праздник для всякого истинного русского человека.
Вот она где, настоящая оттепель!
Это, разумеется, была не амнистия, это было - помилование: выбор освобожденного слова носит сугубо персональный характер.
В узилище ненормативной лексики, пораженные в правах, остались дожидаться лучших дней близлежащие к имениннице органы непосредственно полового назначения.
Путь к их освобождению лежит через жопу, что вполне в русской традиции...
Но не будем требовать от администрации невозможного, порадуемся сделанному, - и пускай русский язык выходит на свободу по частям!
Тем более что именно без «жопы» нам приходилось тяжелее всего…
Согласитесь, господа: остальные табуированные корни и производные от них не описывают мир столь глобально!
Депутат Государственной Думы, как правило, настоящий eban`kо, останкинская пропаганда - типичная huynja, а выборы президента России - классический peezdets, - но все это, так или иначе, частные случаи, не правда ли?
А что мы имеем в результате всего этого?
В совокупности, извините за выражение? На много, много лет вперед?
Ее самую, матушку.
Жопу.
И как это, в сущности, патриотично, что для описания новейшего этапа русской истории нам больше не придется пользоваться вражеской латиницей!
ЖЕНА КАК ФАКТОР ГЕОПОЛИТИКИ
Этот диалог я услышал (и тут же дословно записал) в московском кафе.
За соседним столиком сидела с пивом молодая мужская компания. В разговоре мелькали геополитический фактор, влияние Гольфстрима и зачем-то бозон Хиггса. Серьезный такой был разговор.
Дошли до России.
И один из собеседников, по имени Леха, посетовал: мол, перестали нас бояться в мире. А раньше мы их вот так вот держали.
— Леха, — ответствовал ему товарищ. — Ты с женой справиться можешь?
— Нет, — честно ответил Леха, не думая ни секунды.
— Ну, и на … тебе мир? Что ты до мира докопался?
Тут Леха подумал немного и ответил парадоксом, завершившим геополитическую композицию:
— А на … мне жена?
О! Как сформулировано-то.
Да, жена — не наш масштаб, не царское дело…
Вряд ли Леха читал Василия Ключевского и, наверное, сильно бы удивился, узнав, что они с приятелем воспроизвели, доведя до гротеска, его печальную формулу русской истории — о том, что российское государство ведет себя, как цыганское племя, которому легче переехать на новую территорию, чем привести в порядок свою…
Но ведь правда! — если заведомо невозможно сделать ничего хорошего ни с собственной женой, ни с собственным двором, ни со страной — для самоуважения срочно требуется выписать кому-нибудь снаружи хорошеньких звездюлей!
Или, по крайней мере, погаллюцинировать об этом за пивом.