Любой, даже самый жестокий авторитарный режим не может опираться исключительно на насилие. Недаром и сталинская, и гитлеровская диктатуры придавали столь большое значение своему идеологическому, вернее, мифологическому обеспечению, на ниве которого расцветали гениальные Сергей Эйзенштейн и Лени Рифеншталь.
Генетической матрицей каждого авторитарного режима является некий системообразующий миф, обольщающий на какое-то время значительную часть общества. Жизненный цикл режима – продолжительность жизни этого мифа, который реализует себя в период бури и натиска, достигает своего акме и, наконец, угасает, унося с собой порожденный им режим.
Так советский коммунистический режим, порожденный вечным мифом о Царстве справедливости и свободы, достиг своей трагической вершины в победе СССР во Второй мировой войне и угас в конце 1980-х годов, когда в коммунистический миф уже не верил ни один член Политбюро. Свой маленький миф о молодом энергичном офицере спецслужб, посылающем русские полки вглубь Кавказа, несущем ужас и смерть взрывающим нас в наших домах террористам и всем врагам встающей с колен России, создали и циничные кремлевские жулики-политтехнологи кровавой осенью 1999 года.
Политическая конструкция России повисла c тех пор на тоненькой ниточке путинского мифа. Сознательно задуманный как симулякр большего идеологического стиля путинизм пробежал в своей коротенькой биографии все классические стадии советской истории, став пошлой пародией на каждую из них. В 2008 году он перевалил через свое убогенькое акме (победоносная война с Грузией), и нарастающая еще с тех пор тошнота элит свидетельствует о смерти путинского мифа.
Симулякры обрушиваются гораздо быстрее в силу отсутствия у них какой-либо органики. У режима уже нет и никогда больше не будет эмоционально мотивированных сторонников. Последняя стадия эволюции любого авторитарного режима после краха его системообразующего мифа – это фактически жизнь после смерти. Прерывается эта финальная зомби-стадия, как правило, комбинацией двух обязательных взаимоиндуцирующих факторов: активного протеста значимого меньшинства и раскола "элит".
В случае путинского режима его жизнь после смерти продолжается уже значительно дольше среднестатистической в силу испытываемого российской "элитой" парализующего ее волю острого когнитивного диссонанса. У нас ведь
всегда свой особый путь. Отвращение к диктатору и осознание гибельности для страны и для них самих продолжения его правления уживается у наших элитариев с липким страхом. Нет, их останавливает не страх перед невысоким суровым человеком на этот раз не в армейской шинели, а в костюме от Brioni. Они прекрасно понимают, что без их активного коллаборационизма, без их медийных, организационных, профессиональных ресурсов он не смог бы продолжать манипулировать страной. Их демонстративный протестный разрыв с путинским режимом на фоне массовых выступлений конца 2011-го – начала 2012 годов означал бы его падение. Но их останавливает антропологический ужас перспективы остаться один на один с угрюмым, бесконечно им чуждым, диким в их представлении народом. Один на один, без зачатого ими же в телевизионной пробирке медиапродукта "Владимир Путин, сын народа".
В марте 2013 года идеологический штаб нашей вяло фрондирующей "элиты" Комитет гражданских инициатив выпустил очередной доклад "Власть – Элиты – Общество: Контуры нового общественного договора", в котором с поразительной откровенностью подтвердил все вышеизложенные резоны и мотивы элитного конформизма: "У элит могут быть серьезные претензии и недовольства, однако их преодолевает страх перед всеми, кто не "вписан в пирамиду" – от периферийных элитных групп до массовых слоев общества, испытывающих обездоленность… Путин рассматривается элитами как политическое прикрытие, без которого нынешнему режиму просто не на чем больше держаться". "Лояльность элит гарантирована тем, что при этой власти для большинства элитных дивизионов многое, конечно, плохо, но не все и не совсем, а кое-что – так просто хорошо… Даже критически настроенная часть элиты, прежде всего либеральная, остается лояльной власти именно в надежде на то, что преемник, выбранный президентом, будет выходцем из их либеральной группы".
Итоги презентации подвел многолетний бухгалтер и consigliere кремлевской мафии: "Мы даже не стайеры. Мы с вами – марафонцы. А дистанция только началась". Хотя многие уважаемые эксперты, включая, например, члена того же Комитета Михаила Дмитриева, напротив, считают, что дистанция уже практически закончилась: "Национальная смерть русского народа – это тот курс, по которому ведет страну нынешняя российская власть, сценарий национального вымирания, характеризующегося усилением синдрома выученной беспомощности, утратой трудовых навыков, алкоголизацией, падением рождаемости и массовым ввозом трудовых мигрантов, доля которых быстро возрастет до критического уровня..." Выбор ведь действительно очевиден. И это не патетика, а медицинский факт: АмПутинация или гангрена. Родина или ее смерть.
Вот об этом я и говорил и в той памятной статье, и во многих других публикациях. Об абсолютной несовместимости с
жизнью страны правящего зомби – режима, об исторической необходимости немедленного ухода Путина как персонального символа и оператора этого царства мертвецов. Всегда и везде на подобной стадии уже загробного гниения находились внутри элит люди, которые, опираясь на или апеллируя к протесту активного меньшинства, устраняли изживший себя и угрожавший существованию нации авторитарный режим. Но не менее ясно я видел и, может быть, чаще, чем кто-либо другой, повторял: мы попали в некую схлопнувшуюся черную дыру истории, в которой привычные закономерности не работают, внутри которой для российской элиты-нувориша жизнь настолько удалась, что для нее наступил конец истории и она органически не способна к сопротивлению режиму.
В который раз подтверждаем мы диагноз Чаадаева – "жить лишь для того, чтобы послужить каким-то примером-предостережением для других народов". Это не противоречие моего маргинального сознания. Это драматическое противоречие переживаемого страной состояния паралича политической воли. С каждым уходящим годом это неразрешенное противоречие приближает нас к национальной катастрофе.
"Путин уйдет в 2013 году" – был не академический прогноз отстраненного исследователя, а ангажированный призыв рядового участника событий к тем наверху, кому многое было дано и от которых многое зависело. Но, увы, сверхзадачей "элитарной оппозиции" с декабря 2011 года было "возглавить" массовое протестное движение и увести его в безопасное для власти русло (мы должны влиять на власть, а не валить ее) и тем самым повысить свою капитализацию эффективных решал внутри их совместного с силовиками ЗАО "Дзюдохерия".
А для отмазки перед самими собой эти самопровозглашенные сливки нации придумали легенду о себе любимых, не понятых отсталым, пораженным патерналистским сознанием народом, чуждым дарам свободы и регулярно избирающим Путина. Эта легенда – ложь от начала до конца.
Путин был назначен пожизненным президентом Российской Федерации, как известно, не бомжами и не бюджетниками, а шестью очень состоятельными гражданами безупречных "реформаторских" убеждений, в буквальном смысле creams of the creams нации. И он продолжает им оставаться не благодаря мифическому Уралвагонзаводу и не менее мифическому (см. подробнее доклад Дмитриева марта 2013-го) путинскому большинству, а только потому, что именно сливками нации он по-прежнему рассматривается как политическое прикрытие, без которого нынешнему режиму просто не на чем больше держаться.
Зато поверив в собственную страшилку, сливки органично пришли к удобной для них классической формуле поведения имени Гершензона – Радзиховского: "Мы должны благословлять эту власть, которая своими штыками и тюрьмами защищает нас от ярости народной", так убедительно артикулированной в докладе Комитета гражданских инициатив.
Хотелось бы закончить новогодний текст на оптимистической ноте. Других элитариев у нас пока нет. Но законы Истории никто не отменял. Да, исключительная трусость и корыстолюбие российских "элитных" нуворишей способны продлевать срок путинского зомби-режима. Тем не менее, после смерти системообразующего мифа он уже давно вступил в ту стадию, когда падение его может произойти в любой момент.
В декабре 2013-го он получил две очень чувствительных пробоины. Украина, наша старшая славянская сестра, несмотря на продолжающиеся тщетные усилия насильника, необратимо уходит из его таежного союза мертвецов. Субъект, еще несколько дней назад грозивший своему самому знаменитому узнику третьим сроком и годами кричавший о "руках по локоть в крови", вынужден был его освободить, руководствуясь принципами гуманности. Приступ человечинки случился сразу же после того, как его посетили представители германской "тайной дипломатии" и предъявили ему весьма убедительные аргументы. У российского национального организма должны в конце концов оставаться какие-то ресурсы самосохранения. Они проявлялись и в не менее драматических исторических обстоятельствах.
Хочется надеяться, что все-таки найдутся в том или ином сегменте власти решительные люди с патриотическим сознанием. Каждое новое неизбежное безумие или саморазоблачение власти будет увеличивать вероятность такого события. И тогда, почувствовав реальную возможность изменений, на улицу выйдут сотни тысяч людей, уже давно определившихся в своем устойчивом отношении презрения и отвращения к власти. Это отношение никуда не исчезло и не изменилось оттого, что они были преданы корыстными и трусливыми элитами. Просто за их "вождями" они уже никогда не пойдут. И обязательно найдется тот силовик, который откажется по ним стрелять.
Так уходили десятки авторитарных режимов. Так уйдет и путинская Дзюдохерия, преступно промотавшая четырнадцать лет из, может быть, последнего ресурса русского исторического времени.
Андрей Пионтковский – политический эксперт