В прошлый понедельник я позволил себе высказывания о том, что правительство Республики Кипр (грекоговорящей), которое вознамерилось обложить единовременным налогом все депозиты в банках этого острова, вправе прибегнуть к подобной акции, если её одобрит парламент. Парламент, как известно, не одобрил.
Я хотел подчеркнуть одну мысль: акция была бы законна, хотя должна была вызвать тяжёлые последствия; кроме потерь граждан и инвесторов, она неминуемо вызовет (уже вызывает, независимо от развития событий) подрыв финансовой репутации маленькой республики, на которой зиждилось её процветание. Это был мой ответ на возмущенные отклики россиян – экспроприация, грабёж и т.п.
Но следом мои слушатели обрушились на меня с упрёками: зачем я оправдываю отвратительные действия кипрского правительства, от которых пострадают и многие наши граждане, положившие свои накопления на счета в кипрских банках. Отвечаю, я никого не оправдываю и никого не обвиняю. Я чувствую себя отвратительно в коже экономиста-циника, который позволяет себе неудобную позицию быть объективным (по мере возможности) экспертом.
Кипр – остров в северо-восточной части Средиземного моря, площадь – 9 251 км². Население более миллиона человек, греков и турок.
В 1974-ом году турецкие войска захватили северо-восточную часть острова, треть его территории. Позднее там была основана «Турецкая Республика Северного Кипра» (площадь – 3 355 км², население – 295 тыс. человек). Остальная, бóльшая часть острова, населенная греками (площадь – 5 896 км², население – 839 тыс.) – другое государство, уже названное нами – Республика Кипр. В энциклопедическом словаре 2004-го года издания написано, что на острове развито сельское хозяйство. Откуда финансы?
Я думаю, что отчасти это следствие пребывания на Кипре британцев, которые здесь долгое время имели колонию и привили части местного населения необходимые в этом деле навыки.
А потом была война в Ливане, игравшем до неё роль ближневосточной Швейцарии, крупнейшего финансового центра. Во время войны он испарился. Бóльшая его часть перебазировалась в Катар, и, думаю, меньшая – на Кипр. Потом распался СССР, и в России и других республиках состоялись рыночные реформы. Заново появившиеся предприниматели нуждались в безопасности и не доверяли властям: а вдруг они снова захотят экспроприировать «всё нажитое непосильным трудом». Настроения властей в России весьма переменчивы. В поисках одного из верных пристанищ они избрали Кипр, который, кстати, приобрёл статус оффшорной зоны, имел весьма умеренные налоги и располагался недалеко. Многие жители говорили по-русски. Как никак православные, а многие и приехали из СССР.
Так и появилась мощная финансовая республика с сетью банков, активы которых в 7 раз превосходили валовой внутренний продукт Республики Кипр. Страна процветала, граждане жили побогаче, чем в Греции.
Что же случилось? Напомню, в Греции начался долговой кризис. Перед ним греки стали много занимать в иностранных банках, в том числе, разумеется, в кипрских банках. Когда братья в Греции стали осуществлять программу оздоровления, сокращая расходы и выпрашивая реструктуризацию долгов, а порой и вовсе не выплачивая их, кипрская экономика стала испытывать нарастающие трудности. Потом она сама, будучи членом ЕС и Еврозоны, обратилась за помощью в европейские спасательные органы. А там, по слухам, вспомнили, что на Кипре много русских «грязных денег», т.е. нажитых незаконно, преступным путём или, как минимум, уведенным из-под солидного российского налогообложения. Короче, грязные деньги; почему их нужно спасать за счёт Европы, особенно Германии, которая едва не одна за всех спасает европейских неудачников – Грецию, Испанию, Португалию? Я, конечно, упрощаю картину, но, по большому счёту, не очень. Вот и возник казус с единовременным налогом, явно излишне жёстким. Но какой другой выход? Парламент европейское предложение отверг, но не очевидно, что другие пути к помощи ЕС и МВФ окажутся легче.
Говорят, раньше правительству Кипра нужно было проявлять осторожность, придержать развитие банковской системы и финансовых институтов. Это со стороны легко говорить, когда опасности проявились в полной мере. Но в маленькой стране, когда удача сама просится в руки, проявлять умеренность, не ощущая угрозы, очень трудно. Просто невозможно. Этот потом можно сказать: не повезло. Так бывает и с большими странами.
Осталось сказать про тектонический сдвиг. Боюсь, придётся повториться. Я уже говорил относительно Греции: кризис в этой стране возник потому, что, пройдя европейскую интеграцию в соответствии с не слишком жёсткими требованиями, она не подняла у себя производительность до европейского уровня, не слишком добивалась развития культуры, организованности. А тут подорожала нефть, выросли издержки. Это одна сторона тектонических сдвигов в конце XX – начале XXI веков. Другая сторона – подъём Китая и других развивающихся стран, направлявших в Европу всё больше изделий, по более низким ценам.
Я напомню: когда в Греции разгорался кризис, у многих французских банков затрещали балансы. Но не только французских, но и кипрских. Последствия накопленных экономических слабостей некоторых членов ЕС и еврозоны давали о себе знать.
Кипр – совсем маленькая страна. Россия – большая. Но не стоит ли подумать о болезнях, которые бывают и у больших, и у маленьких?