В поиске рациональных аргументов, призванных убедить думающую часть протестного движения в незыблемости путинского режима, кремлевские борзописцы сегодня перешли от своих обычных заклинаний о генетической неспособности российских граждан жить в условиях демократии — к попытке «логически» обосновать тщетность надежд на раскол в правящей элите. Но усердные заверения в ее монолитности не подкрепляются анализом исторических аналогий и, на мой взгляд, слишком поверхностны.
В любую историческую эпоху на определенном этапе развития общества правящая элита является слаженно работающим организмом бенефициаров действующей системы. Несмотря на свою социальную неоднородность, различные элитные группы в целом заинтересованы в сохранении существующих привилегий, и эта заинтересованность может какое-то время перевешивать нарастающий потенциал негативных настроений в обществе.
Однако наступает момент, когда раскол внутри элиты становится неизбежным. В первую очередь — из-за растущей неадекватности верховной власти, которая в силу тех или иных исторических, а иногда и чисто личных причин перестает поддерживать необходимый баланс между различными элитными группами. И в Англии 1640 года, и во Франции 1789 года движущей силой революции были именно представители правящей элиты, не желавшие больше терпеть монархический произвол.
Очевидно также, что понятие «элита» должно трактоваться гораздо шире, чем несколько десятков или сотен семей «нотаблей» — высших должностных лиц. В любой государственной пирамиде федеральная элита опирается на собственную «клиентелу», на разветвленные элитные группы региональной бюрократии. Столичный истеблишмент — аристократия, чиновничество, высшее офицерство и т.д. — всегда очень чутко реагирует на колебания в близкой ему социальной среде.
И при зашкаливающей неадекватности феодальной власти события могут принимать весьма стремительный оборот. Потому что, в отличие от демократического общества, изменение баланса политических сил не происходит с помощью четко прописанных избирательных процедур.
Но если идейные вожди английской и французской революций 17–18-го веков опирались на уже существующую просвещенность общества, на его готовность отстаивать свои права, то в канун февральской революции 1917 года в России ни Гучков, ни тем паче Шульгин не могли даже вообразить, что вскоре им доведется принимать отречение из рук государя императора Николая II.
Если же рассмотреть внутриэлитные конфликты прошлого во властных структурах, не имевших монархической легитимности, то станет очевидно, что в какой-то момент интересы борьбы за власть, а в конечном счете и за выживание, неизбежно требуют политического, а в тоталитарных государствах обычно и физического уничтожения вчерашних товарищей по оружию.
Члены постленинского политбюро имели довольно схожие революционные корни, но конфликт, который привел к сталинской диктатуре, а потом и к уничтожению почти всей так называемой ленинской гвардии, был продиктован логикой выживания большевистского режима.
А в постсталинскую эпоху быстрое уничтожение Берии и его аппарата, подготовленное Хрущевым вместе с Маленковым, было естественной реакцией партийной элиты, своего рода выполнением социального заказа высшей номенклатуры, более не желавшей жить в страхе перед ночными арестами.
Дальнейшее размежевание между выступавшим за десталинизацию Хрущевым и стремившимся удержать статус-кво Маленковым и Ко тоже диктовалось очевидным стремлением многих коммунистических чиновников дистанцироваться от аскетического сталинского наследия. А излишняя рьяность и своевольность Хрущева в этих процессах в конце концов «достала» ортодоксальных партийцев, и с помощью тщательно подготовленного коллективного сговора они выпроводили его на пенсию.
Также понятно, что фантастические состояния как олигархов путинского призыва, так и олигархов ельцинской эпохи имеют общую природу. Но констатация этого факта не имеет ни малейшего отношения к нынешнему конфликту, назревшему в правящей элите. Повторю — элиты всегда едины на каком-то этапе становления власти, тем более в условиях отсутствия монархической или демократической легитимности.
Не будем забывать, что фундамент ельцинско-путинского режима сформировался в результате расстрела парламента в октябре 1993 года. Мне могут возразить, что это был реакционный парламент. Но речь о другом — о средствах достижения цели, о грубом нарушении баланса между ветвями власти и выборе авторитарной модели государства. В годы правления «человека с ружьем» из питерской подворотни эта жестокая ошибка стала совершенно очевидной.
Спайка силовиков и системных либералов — сислибов на самом деле уже давний союз различных социальных групп, являющихся основой режима. Этот союз сложился именно 20 лет назад, в октябре
Однако довольно быстро стало очевидно, что в одиночку сислибам не удастся удержать ситуацию под контролем. После августовского дефолта 1998 года начались поиски «правильного» преемника действующего президента, что было вызвано серьезной угрозой, которую представлял как для сислибов в целом, так и для ельцинской Семьи возможный приход к власти Примакова и Лужкова. Своеобразный кастинг силовиков, в котором участвовали и Степашин, и ныне уже забытый Бордюжа, в конце концов выиграл Путин. Помимо гэбистского происхождения ему зачли в плюс питерскую работу в ближайшем окружении Собчака.
С приходом Путина рычаги власти медленно, но неумолимо перехватывали силовики. Тем не менее до поры до времени в их союзе с сислибами соблюдался баланс, который гарантировал системе защиту от резких перемен, ибо подавляющее большинство было заинтересовано в сохранении статус-кво. Начавшийся в 2003 году разгром «ЮКОСа» стал примерным наказанием Ходорковского за попытку выйти из «общака» и начать новую жизнь по цивилизованным правилам.
Напомню, что разгром «ЮКОСа» заключался не только в уголовном преследовании его руководителей и ведущих сотрудников, но и в отъеме собственности, который был бы невозможен без прямого содействия тогдашнего министра финансов Кудрина и других видных экономистов-сислибов. Именно с их помощью подставная компания-однодневка «Байкалфинансгрупп» смогла 19 декабря 2004 года «выиграть аукцион» и мгновенно поглотить становой хребет «ЮКОСа» — многомиллиардный «Юганскнефтегаз».
Сислибы в этом союзе с силовиками выполняли несколько важнейших функций. Во-первых, они профессионально обеспечивали захват компаний, бесперебойный распил бюджета, а главное — легитимизацию режима на Западе, в том числе безопасное размещение капиталов правящей верхушки в цивилизованных странах. Во-вторых, они исправно играли роль контролеров политической активности нарождающегося в больших городах среднего класса.
Но с исторической неизбежностью наступил момент, когда успешное выполнение большинства этих функций оказалось невозможным. Принятие в США «закона Магнитского» и грядущие европейские санкции — болезненный удар по безопасности зарубежных авуаров и собственности столпов режима. А тем временем в российских городах, в том числе и среди многочисленной сислибовской «клиентелы», уже практически бесконтрольно нарастают требования перемен.
Таким образом, привычный системный баланс резко нарушен. Сислибы уже не справляются с отведенной им ролью, их «священный» союз с силовиками как опора режима себя исчерпал. Они стремительно теряют положение младшего партнера в правящей коалиции и переходят на уровень обслуги в качестве «буржуазных» спецов. Внутри существующей системы сислибы лишены каких-либо исторических перспектив, так как в новой конфигурации режим начал опираться на иные силы — на самые мрачные и отсталые слои населения, на их самые низменные инстинкты.
Недавнее грубое продавливание Кремлем «антимагнитского закона» явилось и демонстрацией для россиян максимальной жестокости «пахана», его готовности пойти на всё, и отчетливым сигналом для Запада: теперь стиль режима уже не всяческие хитроумные разводки, как прежде, а репрессии и запугивание людей внутри страны и шантаж на международной арене.
Прошедший 13 января «Марш против подлецов» показал, что люди отлично понимают: пока у власти Путин, никаких реформ быть не может. Очевидно, что за минувший год протестное движение резко радикализировалось и больше не поддается на уговоры «эволюционеров-адаптантов».
Не сомневаюсь, что под угрозой разгрома и уничтожения сислибам придется изменить свою линию поведения. Как известно еще из советской классики, спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Памятуя уроки истории, если лидеры не в силах повести за собой средний класс, то они вынуждены, наоборот, идти за своей общественной опорой.